— Ляг, — повторила она, все так же не оборачиваясь. Она слышала, как он тяжело дышит, и знала, что он не двинулся с места и не может решить, как ему поступить.
— Ляг, — сказала она в последний раз. — Если хочешь получить меня.
Мгновение продолжалась тишина, затем она услышала, как он укладывается на постели. Но она слышала и его дыхание, которое стало теперь прерывистым.
— Вот так-то, — прошептала она.
Она подразнила его еще чуть-чуть, гладя свою кожу ладонями, проводя по ней кончиками ногтей, отчего сразу бежали мурашки. И застонала.
— Франческа, — прошептал он.
Руки ее скользнули к животу, еще ниже — не так глубоко, чтобы коснуться собственной плоти, не настолько она еще была безнравственна, чтобы отважиться на подобное, — но так, чтобы прикрыть ладонями холмик, и пускай он теряется в догадках, что же именно делают сейчас ее пальцы.
— О-о! — простонала она снова.
Он издал какой-то звук, горловой, дикарский, совершенно нечленораздельный. Он был почти на грани, и вряд ли удастся подразнить его дольше.
Она взглянула на него, провела языком по губам и сказала:
— Следовало бы тебе это снять. — Она бросила значительный взгляд на его бедра, еще прикрытые бельем. Он все же разделся не полностью, когда снимал мокрую одежду у камина, и теперь символ его мужественности едва не рвал ткань подштанников. — Так, наверное, очень неудобно, — добавила она с невинным видом.
Он что-то буркнул и буквально сорвал с себя подштанники.
— Вот это да! — вырвалось у Франчески. Хотя она заготовила эту реплику, намереваясь подразнить его, но вышло так, что слова полностью соответствовали ее чувствам. Он был огромный и могучий, и она поняла, что играет в опасную игру, подталкивая его к самому краю.
Но она не могла остановиться. Она упивалась своей властью над ним.
— Очень мило, — промурлыкала она, оглядывая его с головы до ног и позволяя глазу задержаться на символе его мужественности.
— Фрэнни, — сказал он, — довольно.
— Отвечай мне, Майкл, — сказала она властно. — Если ты хочешь меня, то ты меня получишь. Но командовать буду я.
— Фрэн…
— Таковы мои условия.
Он замер, затем чуть откинулся назад в знак согласия. Но не лег. Он сидел, чуть откинувшись назад, упираясь ладонями в матрас. Все мускулы его тела были напряжены, и в глазах его было какое-то хищное выражение, как у кота, готового к прыжку.
Она вдруг поняла, что он роскошен.
И он был ее, только захоти она.
И дрожь желания пробежала по ее телу.
— Что мне теперь сделать? — спросила она.
— Иди сюда, — хрипло сказал он.
— Нет еще, — сказала она и повернулась к нему в профиль. Она заметила, что взгляд его был прикован к ее напрягшимся соскам и что глаза его потемнели и язык нервно облизывает губы. И она почувствовала, что напрягается еще больше при воспоминании о том, как его язык касался ее тела. Она поднесла руку к груди, приподняла одну грудь на ладони, как бы предлагая ему восхитительный дар, и прошептала:
— Это ты хочешь?
— Ты знаешь, чего я хочу, — почти прорычал он.
— М-м… Да, знаю, — сказала она, — но разве все не кажется нам во сто крат слаще, когда приходится сначала подождать?
— Ты даже не представляешь, до какой степени. Она посмотрела на свою грудь.
— Интересно, что будет, если я сделаю… вот так. — Пальцы ее взяли сосок и стали перекатывать его. По телу ее пробежала сладостная дрожь.
— Фрэнни! — простонал Майкл. Она кинула на него быстрый взгляд. Губы его приоткрылись, глаза казались остекленевшими от страсти.
— Мне это нравится, — объявила Франческа с непритворным изумлением. Никогда прежде она не касалась своего тела так, никогда даже не думала об этом до того, как заставила Майкла стать зрителем. — Мне нравится, — сказала она снова, затем подняла вторую руку и принялась за вторую грудь и стала ласкать их одновременно, стискивая ладонями как своего рода корсетом.
— О! — простонал Майкл.
— Я и не думала, что могу так, — сказала она, выгибая спину.
— У меня это получилось бы лучше, — хрипло заметил Майкл.
— М-м… может быть, — признала она. — У тебя ведь богатый опыт, разве нет? — И она посмотрела на него с таким искушенным и благосклонным видом, как будто ей было нисколько не неприятно, что он за свою жизнь успел соблазнить десятки женщин. И что самое странное, до этого момента она всегда думала, что так оно и есть.
Но теперь…
Теперь он был ее. Он был ее, и она могла соблазнять его и наслаждаться им, и пока она может заставлять его делать то, что угодно ей, она не станет думать о тех, других женщинах. Их же не было сейчас в сторожке. Здесь была только она, и Майкл, и жар страсти, вспыхнувшей между ними.
Она приблизилась к постели, но отвела его руку, едва он потянулся к ней.
— Если я позволю тебе коснуться одной, ты пообещаешь мне кое-что?
— Что угодно.
— Ничего кроме, — объявила она с несколько даже официальным видом. — Ты можешь делать только то, что я позволяю тебе, и ничего кроме.
Он кивнул.
— Ляг, — приказала она. Он лег.
Она забралась на постель, тщательно следя, чтобы тела их не соприкасались, устроилась над ним на четвереньках и, качнувшись всем телом, сказала:
— Одна рука, Майкл. Ты можешь использовать одну руку. Застонав, он протянул одну руку и прикрыл ее грудь.
— О Боже! — сказал он, содрогаясь от наслаждения, и добавил умоляюще: — Можно обеими руками? Пожалуйста!
Она не в силах была отказать. От первого же его прикосновения тело ее воспламенилось, и как бы ей ни хотелось показать свою власть над ним, а сказать «нет» она была не в состоянии. Она кивнула, так как не могла вымолвить ни слова, и выгнула спину, и вдруг обе его руки оказались на ее груди, и они мяли, ласкали и превращали ее возбуждение в безумный экстаз.
— Самый кончик, — прошептала она. — Делай так, как я делала.
Он украдкой улыбнулся, и ей сразу же подумалось, что, пожалуй, теперь не она командует, но он сделал так, как она приказала, и пальцы его принялись за ее сосок.
Как он и говорил, выходило это у него гораздо лучше. Тело ее обмякло, и она едва удержалась в прежнем положении.
— Возьми меня в рот, — приказала она, но командных ноток в ее голосе поубавилось. Она умоляла его, и оба они это понимали.
Но она хотела этого. Да, хотела. Джон, несмотря на то что в постели проявлял кипучий нрав, никогда не ласкал ее грудь так, как это делал Майкл вчера. Не сосал, не покусывал. Франческа и не подозревала, что мужчина и женщина могут выделывать такие вещи.
Но теперь мало того что она их делала, она еще все время фантазировала на эту тему.
— Спустись пониже, — сказал Майкл, — если ты хочешь, чтобы я и дальше продолжал лежать.
Все так же стоя на четвереньках, она пригнулась к нему, и грудь ее теперь качалась возле самых его губ.
