— Так вот почему ты лишился второй ноги!
— Ну, с поля-то боя я не убегу…
— Ты насытился?
— Да уж, более чем.
— Отлично. Есть новости. Твой сосед по кварталу вернулся домой. Ты говорил, что хочешь потолковать с ним.
— Потолковать? Слишком мягко сказано. Никто не смеет обращаться с атаманом так, как он обошелся со мной. Мериэль рассмеялась.
— Политические убеждения и правила обращения к старшему по званию и высшему по происхождению, выходит, важнее семейных потрясений и личных отношений.
Глаза бел-Сидека сердито сверкнули.
— Я не расположен выслушивать поучения. Так в чем же дело?
И в эту самую минуту бел-Сидеку пришло в голову блестящее решение одной из его организационных проблем. Из Мериэль выйдет отличный атаман района порта. Человека более опытного и знающего не сыскать.
Но провести ее кандидатуру будет непросто. Она — женщина, пусть, но главное… Главное — Мериэль не ветеран Дак-эс-Суэтты. Как так вышло, что это приобрело решающее значение?
Мериэль изложила сведения, которые получила от своих людей, на Союз они не работали. Бел-Сидек слушал вполуха, но кое-что привлекло его внимание.
— Он не привел с собой семью? И не пошел на работу? Не похоже на Аарона.
— Дурень ты! У него же в семье несчастье. Разве сам ты работал вчера?
Неужели только вчера? А кажется, что прошел год. Генерал покоится в земле меньше суток, а в Союзе уже такая сумятица.
— Ладно. Я это упустил. Продолжай.
— Что-то готовится. Будь я генералом Кадо, я послала бы вслед за этим человеком целую армию шпионов — отслеживать возможные контакты. Но лучшие мои разведчики донесли, что ближайший геродианин находится в Доме Правительства. Я думаю, Кадо боится спугнуть тебя. Он хочет передать сообщение.
Бел-Сидек почувствовал, что к горлу подкатила тошнота. Сообщение? Ему? От Кадо?
— Пошли людей. Пусть его схватят и доставят ко мне.
— Придержите коней, господин атаман. Я сочувствую движению, верно. Но я не у вас в подчинении. Мои люди и пальцем не шевельнут ради Живых. Они готовы кое-что сделать для меня — но лишь кое-что. Да и сама я готова далеко не на все.
Не придется ли ему переселиться в другое место?
— Кроме того, — продолжала Мериэль, — на улице Чар опять полно дартар. Ты говорил, они поддержали плотника прошлой ночью. А если попытаешься наложить на него лапу со свойственной Живым грубостью и бесцеремонностью, они тебя живьем проглотят. Понял?
— Понял. Забудь. Черт с ним, с Кадо.
— Ты, знаешь ли, становишься не в меру раздражительным. Начинаю подозревать, что Генерал ошибся в выборе преемника. Ты не даешь себе труда задуматься или хотя бы довести до конца начатое. Но смело отдаешь приказы, которые через двенадцать часов могут привести к войне. Тебе необходимо точно знать, что происходит. Ради Арама! Задумайся. Вам не обойтись без надежных штаб-квартир. И надо наладить связь с атаманами. В противном случае великое восстание обернется глупейшим и сокрушительным разгромом.
Бел-Сидек снова засверкал глазами. Он не привык выслушивать выговоры ни от кого, кроме распоряжавшихся в порту геродиан. Но там покорность была частью его святой миссии.
— Что ж, я пойду сам.
— Нет. Ты не думаешь, что при дневном свете дартары легко узнают тебя? Пойду я. А ты отправишься в Хар. Я попрошу двух своих людей сопроводить тебя. Я владею несколькими домами в Харе. В них никто не живет. Я прячу там оружие. Это будет твое убежище и штаб-квартира. Можешь попросить сопровождающих отнести несколько записок — так, для затравки. Но потом они покинут тебя.
Бел-Сидек вздохнул и поднялся. Спорить с Мериэль было бесполезно.
— Старик надул тебя, но хватит носиться со своей обидой, — заключила Мериэль. — Давай, ноги в руки, и ступай, принимайся за дело.
Йосех места себе не находил. Раны нещадно мучили юношу, но он не мог даже прилечь. Эта дверь в нескольких шагах…
Они успели пошептаться, обменяться несколькими словами до того, как Кадо попросил Фа'тада и других дартар покинуть Дом Правительства. Генерал ни словом не обмолвился о присутствии наемников в городе после комендантского часа, ничего не спросил о Шу. Фа'тад, казалось, был разочарован.
Орел прошел с ними до самого, поста на улице Чар. Йосех думал, что им найдется, что обсудить, но Фа'тад молчал. Довел их до места вчерашней стычки, а потом растворился в тумане, по-прежнему ведя под уздцы коня, на котором въехал в город. Ночью в квартале, кишевшем убийцами и ворами, этот удивительный старик не чувствовал ни малейшего страха.
И в самом деле, чего мог бояться Фа'тад ал-Акла, любимец богов?
Теперь он уже вернулся и совещался в переулке с Ногахом и с несколькими старыми своими дружками, Мо'атабаром в их числе. О чем шла речь, Йосех не знал.
— Слушай, подметки протрешь, братишка, — окликнул его Меджах. — Прилег бы, вздремнул немножко.
Нет, этого Йосех сделать не мог, хотя была глубокая ночь. Он отрицательно помотал головой.
— Потом пожалеешь?
— Почему? Что-нибудь готовится?
— Не знаю. Но опыт подсказывает мне — не упускай случая выспаться, а потом локти себе будешь кусать.
— Пойду взгляну сверху, что там делается, — буркнул Йосех.
До сих пор ему не удавалось увидеть ничего из происходящего на крышах или в подземельях Шу. Наверное, если смотреть с моря или с какой-нибудь возвышенности, чтобы охватить взглядом все крыши сразу, — это было удивительное зрелище. Но с мостовой улицы Чар, сколько ни верти головой, ни с южной стороны, ни с северной — одинаково ничего интересного.
Йосех прошел мимо помощников каменщиков, в обязанности которых входило подносить рабочим кирпичи и цемент. Они стояли у подножия узенькой лестницы — единственного прохода между домами. Чтобы подняться наверх, пришлось ждать, пока несколько подсобных рабочих спустятся вниз. Но и поднявшись, Йосех не увидел почти ничего нового.
Здания, выходившие непосредственно на улицу Чар, были все одноэтажные; стены отштукатурены и выкрашены в грязно-белый цвет; крыши слегка наклонные — чтобы стекала вода. Тротуары — шага четыре в ширину. Проходы все были извилистые, петляли туда-сюда, то и дело попадались ведущие то вниз, то вверх лесенки — словом, все как в переулке, в котором Йосех столкнулся с похитителем детей. Лишь немногие из обитателей этого невеселого места выползли на улицы и следили за снующими по их владениям дартарскими воинами и каменщиками.
Йосех поднялся на следующий уровень. Опять то же самое, разве что здешние улочки составляли как бы второй этаж, надстройку над нижними, и многие проходы вели не к дверям домов, а к подножиям лестниц. Некоторые из этих проходов каменщики сейчас закладывали кирпичами. Работали они под навесами, защищавшими их от дождя. Почти все лестницы, которые решено было оставить, находились внутри домов. Обычно в таком строении жили сразу несколько поколений кушмаррахан — и каждое новое надстраивало свой этаж.
В центре квартала встречались места, добраться до которых можно было, лишь спустившись на добрых пять пролетов.
С уровней выше третьего лабиринт был практически недоступен.
Йосех с трудом мог представить себе, что будет, если все здешние жители высыпят наружу. Сравнить это можно лишь с роем пчел, кружащимся вокруг ульев.
