– Конечно, нет...
– Тогда откровенно. Я думаю, что моя теперешняя активность важнее нескольких скучных хирургических конференций.
– О, моя бедная спина! Сьюзен, будь благоразумна. Ты же не собираешься спасти весь мир уже во время первой недели цикла по хирургии?! Если же это так, то вокруг твоей головы должно быть сияние.
– Я понимаю это, Марк. Действительно, я понимаю. Но давай посмотрим. За несколько часов в библиотеке я уже набрала кучу интересной информации. Осложнений в виде пролонгированной комы после анестезии здесь, в Мемориале, примерно в сто раз больше, чем на остальной территории страны за последний год. Марк, я думаю, здесь что-то есть. У меня все началось с эмоций, я думала, что мне хватит пары дней в библиотеке, чтобы закончить с этим делом. Но в сто раз!.. Господи, может быть, это что-нибудь другое, вроде нового заболевания или летальной комбинации обычно безопасных лекарств. А что, если это вариант вирусного энцефалита или результат предыдущей инфекции, которые делают мозг более чувствительным к определенным лекарствам или небольшому недостатку кислорода?
Сьюзен являлась частью мира медицины только два года, но уже представляла потенциальный успех, который сопутствует тому, кто откроет новое заболевание или синдром. Она думала, что его могли бы назвать 'Синдром Уилер', и успех Сьюзен в медицинском мире был бы гарантирован. Первооткрыватели новых заболеваний значительно чаще становились известны, чем те, кто предложил новое лечение этих же заболеваний. В медицине ведь очень много названий по фамилиям авторов, открывших феномен, таких, как тетрада Фалло, болезнь Когана, синдром Толпина или дегенерация Деппермана. В то же время, такие сочетания, как 'вакцина Сэлка' звучат непривычно, а пенициллин называется пенициллином, а не препаратом Флеминга.
– Мы могли бы назвать это синдромом Уилер, – сказала Сьюзен, высмеивая собственный энтузиазм.
– Боже, – сказал Беллоуз, покачивая головой, зажатой в руках, – ну и воображение! Ну хорошо. Наивность имеет определенную скидку. Но, Сьюзен, ты стоишь на земле и имеешь определенные обязанности. Ты ведь только студентка, маленький человек, фигурка внизу темного столба. Тебе бы лучше попридержать свои амбиции, вспомнить свои обязанности на хирургическом цикле, или, поверь мне, ты усядешься в огромную лужу. Я дам тебе еще один день на твои исследования, с условием, что ты появишься на утреннем обходе. А дальше – работай над этим в свое свободное время. А сейчас, если ты понадобишься мне, я буду вызывать доктора Уиллз вместо Уилер. Тогда отвечай, понятно?
– Понятно, – ответила Сьюзен, искоса глядя на Беллоуза. – Я сделаю так, если ты сделаешь кое-что для меня.
– Что такое?
– Возьми эти статьи и отксерокопируй их для меня. Я потом тебе заплачу, – она бросила ему лист со ссылками, выпрыгнула из-за стола и выскочила из библиотеки, прежде чем Беллоуз смог что-нибудь ответить.
Он посмотрел на перечень из тридцати семи журнальных статей. Так как он знал библиотеку, как свои пять пальцев, он легко нашел соответствующие тома, отметив каждую статью бумажной закладкой. Он взял первую стопку и велел девушке-библиотекарше отксерокопировать отмеченные статьи за его счет. Беллоуз снова чувствовал, что им вертят как хотят, а он и не возражает. Но, в конце концов, это заняло всего десять минут. Он взыщет должок.
А он оказался прав: Сьюзен была настоящим динамитом.
Понедельник, 23 февраля
17 часов 05 минут
Когда она говорила Беллоузу, что случаев комы после анестезии в Мемориале в сто раз больше, чем по стране, Сьюзен осознавала, что ее вычисления основаны на тех шести из них, о которых Гаррис упомянул во время их стычки. Сьюзен должна была проверить эту цифру. Если она в действительности была выше, это могло оказаться дополнительным оружием в ее руках и оправдать ее участие в исследовании. Кроме того, ей нужны были имена коматозных больных, чтобы заполучить их истории. Но больше всего ей нужна была конкретная цифра.
Сьюзен понимала, что для этого ей необходим доступ к главному компьютеру. Гаррис бы не пожелал сказать ей имена больных, Сьюзен была уверена в этом. Беллоуз мог бы узнать для нее эти имена, если его очень сильно попросить. Но это было большое 'если'. Сьюзен почувствовала, что наилучшим способом было попытаться достать информацию самой. Она была очень рада, что им читали вводный курс по языку программирования PL1 в колледже. Хотя и удивительным способом, это ее знание могло пригодиться для быстрого получения информации.
Вычислительный центр больницы располагался в крыле корпуса Гарди и занимал весь верхний этаж. Поскольку это крыло было самым высоким зданием во всей больнице, сотрудники острили, что фраза 'с небольшой помощью свыше' приобрела новое значение.
Двери лифта мягко открылись в фойе восемнадцатого этажа, и Сьюзен подумала, что ей придется что-нибудь с ходу придумать, если она хочет, чтобы все получилось. Через фойе Сьюзен сквозь стеклянные перегородки видела приемную вычислительного центра. Она напоминала банк. Единственным различием было то, что здесь предметом обмена была информация, а не деньги.
Сьюзен вошла в приемную и направилась прямо к стойке, протянувшейся вдоль правой стены. В комнате было человек восемь, большинство их удобно расположилось в обитых голубым вельветом креслах. Некоторые склонились над компьютерными запросными формами. Все они проводили Сьюзен глазами, когда она пересекала комнату, но быстро вернулись к своим делам. Не позволяя себе малейшей нерешительности, Сьюзен взяла один из компьютерных запросов. Делая вид, что полностью поглощена бланком, она незаметно изучала комнату. В глубине, метрах в четырех от Сьюзен находилась большая перегородка из белого пластика. Над окошечком висела надпись: 'Информация'. Это так соответствовало обстановке, что Сьюзен улыбнулась. Мужчина за окошком сидел неподвижно со слабой довольной улыбкой на лице. Ему было лет шестьдесят, он был маленький, кругленький и чистенький. Позади него через стеклянную перегородку были видны светящиеся терминалы компьютера. Когда Сьюзен решила заняться бланком требования, человек в окошке принял несколько заполненных форм. Он брал каждое требование, программировал его, записывая на нижней части бланка. Он также проверял разрешение на запрос, обзванивая соответствующие отделения, если запрос не был персональным. Потом он складывал формы, скрепленные по несколько штук, в ящик 'Ввод'. Если же запрос был индивидуальным, просителям сообщалось, в зависимости от важности запрашиваемой информации, когда им ждать ответа.
Уяснив себе процедуру, Сьюзен занялась лежащим перед ней бланком. Это было довольно просто. Она заполнила место в рамочке для текущей даты и пропустила места для запрашивающего отделения и имени организации или лица, которому требовалась информация. Она также пропустила место, где должен быть указан способ оплаты машинного времени. Затем она сосредоточилась на том, какая, собственно, информация ей нужна. По нескольким причинам Сьюзен не знала точно, как ей сформулировать запрос. Одной из таких причин была та, что больница могла препятствовать утечке информации о случаях комы после анестезии. Программа в компьютере могла быть составлена так, что требования подобной информации либо автоматически отбрасывались, или компьютер регистрировал запросы подобного рода. Другая причина была та, что болезнь сама по себе могла классифицироваться на несколько степеней тяжести. Пролонгированная кома после анестезии могла быть только одной из них. А Сьюзен хотела получить максимальный объем информации, чтобы потом выбрать то, что посчитает важным.
Но распечатка всех случаев комы за несколько последних лет оказалась бы слишком громоздкой. Так как кома сама по себе была только синдромом, а не заболеванием, Сьюзен решила ограничиться всеми случаями смерти от инфарктов, инсультов и рака за последний год и отбрасывать случаи комы у пациентов, страдавших заведомо известными хроническими заболеваниями. Но потом она подумала, что это предположение может быть ошибочно. Если она ищет новую болезнь, то нет причин, почему эта болезнь не может влиять на хронических больных. Действительно, если это была инфекция, то хронические
