– Так, куда же мы все-таки направляемся, Грим?
– Назад. Нам придется держаться подальше от людей.
– Кто такой убийца богов? – поинтересовался Холгрим после того, как Шэгот поведал друзьям, что привиделось ему во сне.
– Не знаю.
– Ну и как же мы тогда поймем, что это именно он, когда встретим?
– Не знаю.
– Все это похоже на долбанную мозаику, Грим.
– Знаю.
– И все ответы мы получим в месте, которое называется Брос?
– Если Древние не передумают. А теперь, черт бы тебя побрал, заткнись. Нам предстоит долгий путь. И мы должны не попадаться на глаза местным жителям.
– Это еще почему?
– Древние не хотят, чтобы кто-нибудь заметил нас. Они не объяснили мне, почему именно. Обычная дребедень. Вероятно, мы должны трепетать от восторга, когда нас используют как свору гончих.
С каждым часом андорэйцы все больше разочаровывались в своих богах.
Боги андорэйцев пристально наблюдали за ними. Те буянили, выпивали, совершали глупые действия, опять выпивали, творили зверства, пили и проявляли недальновидность. Из-за чрезмерного употребления спиртного.
Их культура приобретала все эти черты на протяжении многих столетий.
Однако там, где сейчас находились Шэгот и его товарищи, никто уже не исповедовал подобные ценности.
– Мы найдем человека.
Остальные хмурились, но не осмеливались ослушаться. Воодушевление андорэйцев постепенно таяло.
Серьезные разногласия возникли через неделю. Именно тогда Шэгот попытался проскользнуть через Антекс незамеченным.
– Какого черта мы делаем, Грим? От нас всего-то требовалось поймать придурков, убивших Эрифа. Но за целый месяц я ни разу не услышал, чтобы кто-нибудь упомянул его имя, – взорвался Финбога.
– Я хочу домой, – пробормотал Сигурд.
– У нас больше нет дома, – напомнил ему Шэгот.
– А мне все равно. Так или иначе, когда-то он там был. А здешние места меня достали.
– Может, с этого момента боги сами о себе позаботятся. – Даже Асгрим вышел из себя.
Шэгот глубоко вздохнул и выдохнул. Он не знал, как ему бороться с упадком духа своих друзей. Грим и сам делал над собой огромные усилия, дабы не впасть в уныние.
Теперь Шэгот спал куда больше, чем раньше, когда был частью арнхандерского войска. Он никак не мог совладать с собой. Ему хотелось восстановить привычный ритм сна. Шэготу не терпелось вывести своих людей из этой страны, где с ними могли расправиться за все, что натворили арнхандеры.
Но самым отвратительным было то, что им приходилось прятаться, красться, избегая случайных взглядов.
– Какого дьявола мы так поступаем, Грим? – спросил Холгрим. – Здешние жители понятия не имеют, кто мы такие. Нам надо выйти на дорогу и притвориться обычными странниками, которые идут на восток.
Холгрим говорил дело. Однако голоса богов в голове Шэгота не позволяли ему уступать.
– Да все это чушь, – настаивал Финбога. – Я готов продолжить путь в одиночестве.
– Когда мы доберемся до Орминдена, станет легче. Казалось, андорэйцы никогда не достигнут этой области.
А все потому, что Шэгот слишком много спал. Но даже после того, как они достигли Орминдена, Грим настаивал, что им надо держаться подальше от жителей.
Свэйвар, Холгрим и другие час от часу становились неуправляемее. Тем временем Шэгот, по словам его собственного брата, терял независимость и превращался в «таинственного глашатая кучки сбрендивших божков, которым уже никто не поклонялся».
Через неделю пребывания в Орминдене Шэгот проснулся и обнаружил, что рядом с ним остался лишь Свэйвар. По сгорбленной спине брата, который готовил на огне еду, Шэгот догадался, что случилось нечто плохое.
Лошади пропали.
– Они ушли, Грим. Не могли больше выносить все это. Правда, они оставили все снаряжение.
– Я не понимаю. – Шэгот отказывался верить словам брата.
– Ты опять не слушаешь, так? Они же тебе постоянно твердили об этом.
– Но ты ведь еще здесь.
– Я твой брат. Будь я уверен, что тебе удастся продержаться хотя бы неделю, тоже бы ушел.
