– А ты действительно собираешься подрядиться на эту работу?
– Нет, если только смогу избежать ее. Затем мы и выехали на разведку. Однако есть у меня такое поганое чувство, что желаемое будет иметь мало общего с действительным.
Гоблин крякнул и проворчал что-то насчет произвола когтистой лапы судьбы. Сущая правда. Единственной возможностью ни во что не встревать было отыскать иной путь на юг. Черт с ними, с этими Хозяевами Теней.
Мы не слишком торопились и остановились на обед, еще не переварив завтрак. Тела наши не выдерживали испытания непрерывной скачкой. Стареем…
Масло с Ведьмаком предложили разложить костер и приготовить горячее. Я сказал: «Валяйте», а сам, усталый и разбитый, устроился поблизости, положил голову на камень и принялся разглядывать облака, плывущие через чужое небо, ничем в свете дня не отличавшееся от родного.
События неслись вскачь и были столь странны, что я никак не мог докопаться до их сути. Мною прочно завладел ужас, внушавший мне, что я влез не в свое дело, что для Отряда наступили далеко не лучшие времена и способностей моих не хватает, чтобы справиться с тем, что угрожает Таглиосу. Смогу ли я повести в битву целый народ? Пожалуй, нет. Даже если все мужчины, женщины и дети Таглиоса объявят меня своим спасителем.
Я пытался успокоиться, внушая себе, что не меня первого из капитанов обуревают сомнения и, уж конечно, я далеко не первый из вовлеченных в местные дрязги, имеющий на вооружении лишь осознание масштабов проблемы и того, что поставлено на кон. Пожалуй, мне даже повезло больше, чем остальным, со мной была Госпожа, а для нее интриги – родная стихия. Здесь она все равно что рыба в воде. Если только удастся воспользоваться ее талантами. Также со мной Могаба, который, несмотря на не изжитые до сей поры культурный и языковой барьеры, становится прямо-таки идеальным солдатом. Со мною – Гоблин, Одноглазый, Жабомордый и, не исключено, Меняющий Облик. А в сумке моей хранятся все трюки нашего Отряда за четыреста лет.
Однако все это не прибавляло душевного покоя.
Что, собственно, втравило нас в это возвращение к началу боевой деятельности Отряда?
Не в том ли источник беды, что мы достигли неизведанных земель, о которых Анналы ничего не говорят? Не в отсутствии ли исторических документов?
У меня имелось множество вопросов по поводу нашей братии и этой страны. Но почти не было возможностей добыть информацию. Из разрозненных намеков явствовало, что наши старики не были такими уж славными ребятами. Складывалось впечатление, что диаспора изначальных Свободных Отрядов была совсем не так уж религиозно предана знамени и прочему в том же роде. Расхожая доктрина, ее следы несли нары, похоже, имела до ужасного мало общего с действительностью. Само имя Отряда до сих пор внушало страх и чувство напряженности.
Усталость наконец одержала верх, и я незаметно для самого себя уснул. Разбудила меня воронья беседа.
Я вскочил. Все прочие удивленно воззрились на меня. Они ничего не слышали. Обед подходил к концу. Масло держал на огне мою порцию.
Приглядевшись к одинокому дереву близ нашей стоянки, я заметил несколько ворон. Склонив свои безобразные головы, они смотрели на меня. Внезапно они разразились карканьем. Я определенно почувствовал, что они желают привлечь мое внимание.
Я направился к ним.
Когда до дерева оставалось примерно полпути, две вороны взлетели, по-вороньи неуклюже набрав высоту, и понеслись к небольшой рощице в миле от нас. Над рощицей той кружила добрая полусотня ворон.
Последняя, убедившись, что я все видел, также покинула одинокое дерево. Я вернулся к обедавшим в задумчивом настроении. Прикончив половину подгоревшего тушеного мяса, я решил, что получил предупреждение. Дорога проходила лишь в нескольких ярдах от той рощи.
Когда мы начали рассаживаться по седлам, я заговорил:
– Ребята! Оружие держать наготове. Гоблин! Видишь те деревья? Не спускай с них глаз. Точно от этого зависит твоя жизнь.
– В чем дело, Костоправ?
– Не знаю. Предчувствие. Может, оно и не оправдается, однако осторожность не помешает.
– Ну, как скажешь.
Он подозрительно взглянул на меня, словно сомневаясь в здравости моего ума.
А Госпожа посмотрела на меня еще подозрительнее, когда мы приблизились к роще и Гоблин квакнул:
– Ух ты! Да их тут полно! Засада!
Больше он ничего не успел сказать. Подстерегающие нас вырвались из укрытия. Это были те самые смуглые карлики. Около сотни. В военной сметке им было не отказать: пешим никак не справиться с конницей без подавляющего численного превосходства.
– И-ик! – сказал Гоблин.
Затем он пробормотал что-то еще, и карликов окутало облако насекомых.
Им бы из луков по нам стрелять…
Масло с Ведьмаком избрали, по-моему, наиглупейший путь. Они атаковали, и инерция внесла их в толпу нападающих. Мой способ был мудрее, и остальные последовали моему примеру. Мы просто развернулись и рысью поскакали прочь, оставив карликов на милость Гоблина.
Мой конь споткнулся. Будучи мастером верховой езды, я тут же вылетел из седла и, прежде чем успел подняться на ноги, был окружен смуглыми… Однако Гоблин свое дело знал крепко. Не ведаю уж, что он проделал, но толк из этого вышел. Оставив мне на память несколько приличных синяков, карлики решили нагнать тех, у кого хватило ума остаться в седлах.
Мимо, чтобы атаковать с тыла, промчались Масло и Ведьмак. Я поднялся на ноги и огляделся в поисках коня. Тот мирно пасся поодаль, озадаченно поглядывая на меня. Я побежал к нему.
Карлики располагали лишь ерундовыми чарами, а действовали они на редкость глупо. Просто навалились толпой. Мерли, словно мухи, однако когда нападающих – дюжина к одному, поневоле начнешь тревожиться не только о том, как положить их побольше.
Будучи занят, я не совсем разглядел, что там творилось. А взгромоздив наконец избитое тело на спину коня, увидел, что весь рататуй скрылся в узкой низенькой долинке.
А я непонятным образом ухитрился заплутать. Словом, когда я поехал следом за нашими, то не нашел их. Хотя времени на поиски судьба мне отмерила не много. Явилась она в образе полудюжины смуглых карликов верхами, что было бы ужасно смешно, не размахивай они мечами и копьями да не несись на меня с намерениями, однозначно заслуживающими порицания.
В другое время я перестрелял бы их из лука, не подпустив ближе чем на сорок ярдов. Однако, будучи в неподходящем расположении духа, я просто хотел спокойно отыскать своих.
Я пустил коня галопом и, обогнув несколько холмов, легко оторвался от погони. Но в этом процессе заблудился окончательно. Во время наших забав небо плотно затянуло тучами. Пошел отвратительный мелкий дождь. Просто так, чтобы еще пуще очаровать меня избранным мною образом жизни. Я принялся за поиски дороги, надеясь обнаружить на ней следы товарищей.
Поднявшись на холм, я снова увидел эту проклятую фигуру в окружении воронья, преследующую меня от самого Храма Отдыха Странствующих. Она парила вдалеке, удаляясь прочь от меня. Тут я, позабыв об остальных, пришпорил коня. Тот пустился в галоп. Фигура, приостановившись, оглянулась. Я буквально кожей почувствовал направленный на меня взгляд, но не замедлил хода. Уж теперь-то я разгадаю эту тайну!
Скатившись с невысокого холма, я влетел в ложбинку, где пузырилась жидкая грязь. Фигура на минуту скрылась из виду. Поднявшись же на вершину другого, я не увидел в воздухе ничего, кроме нескольких ворон, круживших безо всякого смысла. То, что я сказал после этого, безмерно расстроило бы мою матушку.
Я продолжал скачку, пока не достиг того места, где видел фигуру в последний раз. Осадив коня, я спешился и принялся искать следы. Как следопыт я велик и могуч, однако на столь мокрой земле не могло не
