Я говорила с ним, а также с Рамом и Зиндху как с равными – они не возражали.
– Знаю, Госпожа. Они хотят домой. От романтики не осталось и следа, – Он опять ухмыльнулся. Как мне осточертела эта его вечная ухмылка! – Мы пытаемся внушить им, что они выполняют свой долг. Но им следует забыть многое из того, что они знали.
В культуре Таглиоса переплетались несколько непонятных для меня религий, каким-то странным образом связанных с кастовой системой.
На мучившие меня вопросы никто из моих людей не мог дать вразумительного ответа. Так устроен мир. Так было, есть и будет. Неплохо бы устроить общую мессу. Но для этого я не обладала достаточной властью. Не всякое препятствие можно устранить простым приказом.
И я продолжала расспрашивать. Если бы удалось хоть немного разобраться в системе религиозных культов, можно было бы использовать это в своих интересах.
– Мне нужны надежные люди, Нарайян, на которых я могла бы положиться абсолютно во всем. Я хочу, чтобы ты нашел мне таких.
– Ваша воля будет исполнена, Госпожа.
Он опять ухмыльнулся. Должно быть, у него эта привычка выработалась еще в те времена, когда он был рабом, – что-то вроде защитной реакции. И все же… Чем больше я его узнавала, тем более зловещим он мне казался.
Но почему? Он был настоящий таглианец, принадлежал к низшей касте. Разносчик овощей, обремененный женой, детьми и, как он недавно узнал, парочкой внуков. Он был одним из тех, кого считают оплотом нации, – тихий трудяга, в поте лица зарабатывающий на жизнь. И со мной он обращался словно с любимой дочерью. Что в этом было зловещего?
В Раме же странного было гораздо больше. В свои двадцать три он уже овдовел. Женился по любви, что для Таглиоса нетипично – там браки всегда заключались по сговору. Его жена умерла при родах, младенец оказался мертворожденным. Поэтому в нем столько горечи и разочарования. Подозреваю, что в отряд Рам вступил потому, что искал смерти.
О Зиндху я не знала ничего. Говорил он только тогда, когда на этом настаивали, и казался еще более вкрадчивым, чем Нарайян. Однако он всегда выполнял порученное ему дело, и выполнял его хорошо, не задавая лишних вопросов. Всю жизнь меня окружали темные личности. Долго, очень долго я была женой Властелина – самого мрачного из всех, кого я когда-либо знала. Неужели я не справлюсь с этими людишками?
Ни один из них не был глубоко верующим, что тоже казалось странным, ибо вся жизнь таглианца пронизана религией и каждое ее мгновение рассматривалось как религиозный опыт и было подчинено долгу верующего. Меня это беспокоило до тех пор, пока я не заметила, что религиозный пыл большинства моих людей несколько угас. Я спросила об этом одного из воинов. Ответ его был прост:
– Здесь нет священников.
Это могло служить объяснением. Нет такого общества, которое состояло бы только из истинно верующих. А то, что испытали эти люди, сместило все их представления о Боге. Их вытащили из привычной мирной жизни и ткнули лбом в такие вещи, на которые религия не давала ответа. Они уже никогда не станут тем, чем были раньше. И Таглиос с их возвращением будет другим государством.
Численность отряда увеличилась втрое. Не больше не меньше, шестьсот человек, исповедующих три основные религии и несколько отдельных культов. Кроме того, более сотни рабов вовсе не таглианского происхождения. Если они обретут уверенность в себе, то из них получатся прекрасные воины. Бежать им некуда – они были бездомны. А отряд мог стать их домом.
Беда в том, что при таком множестве разных культов каждый день отмечался какой-нибудь праздник. Хорошо еще, что у нас не было священников, – хлопот тогда не оберешься.
Воины почувствовали себя в безопасности. Это дало им возможность вернуться к прежним привычкам, что, в свою очередь, ослабило их дисциплину. Они забыли о войне, зато, к моему неудовольствию, вспомнили, что я – женщина.
Закон и исторические традиции в Таглиосе ставят женщину на один уровень со скотом. Даже ниже – со скотом обращаются менее вольно. Женщины, которым удается добиться высокого положения в обществе или обрести авторитет, вынуждены скрывать это. Они действуют за спиной мужчин, руководят ими и оказывают на них влияние. Еще одно препятствие на моем пути, может быть самое серьезное.
Как-то утром я вызвала Нарайяна.
– Мы в сотне миль от Дежагора. – Настроение у меня было отвратительное из-за ночных кошмаров, нервы – на пределе.
– Сейчас мы в безопасности. – Их уверенности в этом можно было позавидовать.
– Я намерена кое-что существенно изменить в нашей жизни. Как много у нас надежных людей?
Он самодовольно ухмыльнулся. Самонадеянная маленькая крыса.
– Треть. А может, и больше, если как следует проверить.
– Неужели так много? – Я была удивлена. У меня такого впечатления не сложилось.
– Вы не с теми общаетесь. Некоторые из наших воинов вполне обучены. Что касается рабов, то они полны ненависти и жаждут мести. В войне против Хозяев Теней они ни за что не пойдут за таглианцами. Некоторые из них искренне преданы вам, потому что вы – это вы.
И на том спасибо, малыш.
– Но большинству трудно повиноваться мне?
– Вероятно. – Он льстиво и вкрадчиво ухмыльнулся. – Таглианцам нелегко привыкнуть к вывернутым наизнанку законам естества.
– По этим законам, сильные подчиняют себе остальных. Так вот, сильные – это я, Нарайян.
Таглиос таких, как я, еще не видел. Надеюсь, ему не придется испытать на себе силу моего гнева. Я бы предпочла обрушить его на Хозяев Теней.
Он вдруг испугался. И несколько раз поклонился мне.
– Конечной целью нашего похода по-прежнему является Гойя. Можешь передать это остальным. В Гойе среди тех, кто выжил, произведем отбор и займемся их перевоспитанием. Но попадем мы туда не раньше, чем наведем порядок в своем отряде.
– Да, Госпожа.
– Соберите все имеющееся в наличии оружие. И без пререканий. Распределите его среди тех людей, кого считаете надежными. Пусть они образуют левый фланг. А справа пойдут религиозные фанатики. Их необходимо отделить от тех, кого они знали до Дежагора.
– Это может создать некоторые проблемы.
– Вот и хорошо. Мне необходимо знать корни этих проблем. Я все возмещу с лихвой. Приступайте к делу. Разоружите их прежде, чем они сообразят, что происходит. Рам, помоги ему.
– Но…
– Я сама в состоянии позаботиться о себе, Рам. – Его опека раздражала.
Нарайян рьяно взялся за дело. В конечном счете почти все расстались с оружием добровольно.
Построившись согласно моему приказу, отряд двинулся маршем, пока все не выдохлись настолько, что сил жаловаться ни у кого не осталось. Вечером мы остановились, и я объявила смотр. По моему требованию Нарайян поставил левый фланг позади. Надев свои доспехи, я села на одного из черных жеребцов и прогарцевала перед строем. Вокруг меня плясали ведьмины огоньки. Ничего особенного. Я еще не очень преуспела в своих попытках возродить прежние способности к магии.
Доспехи, скакун и огоньки предназначались для создания образа, имя которому – Жизнедав. Я его придумала еще до того, как Отряд прибыл в Мейн, чтобы сразиться с Хозяевами Теней при Гойе. Вместе с Костоправом в образе Вдоводела эта дама одним своим видом должна была повергать врагов в трепет. В стране, где волшебство воспринимали не как досужие разговоры, а всерьез, и ведьминых огоньков вполне достаточно.
Я медленно проехала перед строем, внимательно оглядывая людей. Они поняли меня. Я высматривала тех, кто склонен к неповиновению, с кем я буду жестка и нетерпима.
Проехала еще раз. Если ты всю жизнь привык быть настороже – найти потенциальных бунтовщиков нетрудно.
