— У меня еще осталось несколько незавершенных дел, — сообщил я ему. Поскольку мой разум давно перестал быть для него тайной, он это уже знал. А немного терпения у него еще осталось.
Он весьма терпеливый сообщник, этот старый дьявол.
145. Сияющая равнина. И тут прилетела Шукрат
Шукрат прилетела, когда я спал, и спустилась в крепость через дыру в крыше. К этому времени я уже настолько был связан с Шевитьей, что знал: она явилась сюда, никого не уведомив. Тут же заявилась моя подружка белая ворона и сделала за Шукрат черное дело — разбудила меня. Я сел, вознаградив птицу парочкой грубых фраз.
— Просто стараюсь помогать. Ведь мне сейчас по твоей милости почти нечем заняться.
— Забавно, как пребывание в тюрьме сокращает возможности, верно? Все идет своим чередом, и ничто не меняется. Но мы и сейчас можем остаться друзьями, согласна? Привет, красавица дочурка. Наконец-то я тебя дождался.
Шукрат выглядела усталой, но готовой действовать.
— Так что случилось, папуля? Где Аркана?
— Аркана съехала с катушек, сбежала домой и теперь по колено в дерьме. — Я рассказал ей все подробно.
— Однако!.. — отреагировала Шукрат.
— Послушай, ведь и ты сможешь стать самой популярной девушкой в городе, если дашь им такой шанс.
— Попробовать они могут. Да только потом сильно пожалеют. Я ведь с Тобо не только в игрушки играла — кое-чему научилась. Но откуда ты все это знаешь, раз она украла у тебя Ключ? Ты ведь не мог слетать на разведку.
— А мы с Шевитьей стали знакомиться. А чем тут еще заниматься, дожидаясь, пока твоя заторможенная дочка задумается, уж не случилось ли чего с ее папулей?
— Вижу, ты еще и много написал.
— У меня осталось мало времени, дочка, — открыл я секрет, которым никогда не делился даже с женой. — Мне так долго и так часто везло, что по закону вероятности моя удача может в любой момент иссякнуть. И осталось лишь одно-единственное дело, ради которого я готов рискнуть. Поэтому я хочу привести все свои дела в порядок, пока что-нибудь не случилось. Я хочу уйти, зная, что сделал все, что Отряд мог у меня попросить, и даже немного больше. — Предчувствие того, что времени у меня осталось совсем немного, все больше не давало, мне покоя с тех пор, как мы вернулись из Страны Неизвестных Теней. А когда я очутился в безымянной крепости, оно превратилось в навязчивую идею.
Пока мы разговаривали, Шукрат деловито разгружала свою леталку. Сбросив большой дерюжный мешок, внутри которого что-то застучало, она сказала:
— Дай мне сперва немного отдохнуть, а потом полетим спасать Грязную Задницу. И вовсе не потому, что меня так уж волнует, что они с ней сделали, — сам понимаешь. А чтобы сделать приятное папуле.
— Понимаю. И ценю. Как знать, может, и она когда-нибудь выручит тебя.
— О да, я бы не отказалась.
— Что в мешке?
Сперва ей не хотелось отвечать, но потом она поняла, что молчать нет смысла:
7 — Раковины улиток. Тобо не хотел, чтобы я летела без защиты. Он за меня волнуется.
— Как он?
— Когда лучше, когда хуже. Но чаще хуже. И в смысле физического здоровья, и в смысле душевного. Это меня пугает. Никто не может сказать, выживет ли он. А если выживет, то сохранит ли здравый рассудок. Боюсь, все это теперь зависит от его матери.
— Что? Сари вернулась?
— Нет. Она точно мертва. Но ее дух, а заодно духи ее матери и бабушки, следуют за Тобо по пятам. Едва его одолевает лихорадка, они тут как тут. Он говорит, что они с ним разговаривают и все время его упрекают. А ему это не нравится. Но я считаю, что ему давно пора к ним прислушаться. Потому что жар и лихорадка начинаются у него всякий раз, когда он делает нечто такое, что его матери не понравилось бы, будь она жива. Даже если это какая-нибудь мелочь — например, забыл почистить зубы.
— Ты и правда веришь, что его преследуют эти женщины?
— Неважно, верю ли я, папуля. Главное, что он в это верит. Даже когда у него проходит жар и с головой все в порядке, он упорно твердит, что мать твердо решила оставаться рядом с ним до тех пор, пока он не перестанет нуждаться в ее опеке. Тогда она обретет свободу и воссоединится с Мургеном. А Тобо просто бесит, когда ему заявляют, что он еще сопливый мальчишка, а его дурное поведение не дает матери отдохнуть. А Сари, очевидно, тоже раздражает его незрелость, потому что ей надоело торчать здесь и нянчиться со взрослым оболтусом.
— И почему мне кажется, что ты недоговариваешь?
— Потому что ты прав. Есть кое-что еще. Тобо думает, что у этих женщин может кончиться терпение. И он боится, что они утащат его с собой.
— То есть убьют?
— Нет! Она же его мать, папуля. Не убьют, а возьмут с собой. Извлекут из тела. Так, как по их словам, покидал свое тело Мурген. С той лишь разницей, что они не позволят ему вернуться. И если такое произойдет, то его тело через какое-то время умрет. А прежде чем сказать, что Сари не даст родному сыну умереть, вспомни, что этот дух — уже не та Сари, которую ты знал. Эта Сари уже побывала на той стороне, среди духов, которые там уже очень давно. И как минимум один из этих духов предвидел различные варианты будущего Тобо еще до того, как Мурген и Сари встретились.
У меня создалось впечатление, что Шукрат поверила во все это не меньше, чем Тобо.
— Хорошо. Отдыхай, малышка. А я пока придумаю для нас план.
Взгляните-ка на меня. Крутой мужик. Старее грязи, хромой, один глаз почти не видит, одна рука короче другой, умеет читать и писать, но, несмотря на все это, — крутой мужик.
146. Мир Ворошков. Крепость Рукнавр
За вратами в мир Ворошков наблюдали с той стороны. Дяди Шукрат надеялись, что она тоже отыщет дорогу домой, и им не терпелось заполучить еще одну производительницу.
Мы не особенно таились от наблюдателей. Но к вратам мы прилетели ночью. Чтобы отвлечь часовых, Шукрат выпустила через врата нескольких своих весьма необычных спутников.
Тобо не смухлевал, когда дал ей в помощники своих невидимых друзей. Мне он в свое время подсунул парочку якобы ворон, которые постоянно где-то шлялись. Я их месяцами не видел. Зато ей он подарил несколько самых крупных и умных Теней, готовых ее защищать и делать все, что она им скажет.
Черные Гончие принялись наводить страх на двух дозорных, не позволяя им добраться до леталок. А мы тем временем прошли через врата и тоже приняли участие в этом веселье. Неизвестные Тени здорово перепугали Ворошков, но Шукрат все же сумела их усыпить.
И очень скоро мы поняли причину.
— Да они же совсем дети! — воскликнул я, раздевая одного из них. — Этому от силы лет одиннадцать- двенадцать.
Тот, которого раздела Шукрат, оказался еще младше.
— Эти двое — самые младшие из семьи Тологев. Да, хреновые у них тут дела, раз папаша послал их сюда одних, когда вокруг все еще рыскают Тени.
А я подумал, что это нам лишь на руку. Чем реже мы будем встречать Ворошков, тем лучше.
Мальчишек мы оставили у врат, подняв на деревья и привязав для их же безопасности. Леталки и балахоны мы у них конфисковали.
Летели мы долго, потому что не рисковали показываться днем. По дороге Шукрат показала мне руины Хатовара. Исследовать их у меня желания не возникло — некогда. Во мне уже начинались изменения. Но я велел им подождать, пока не освобожу Аркану.
Белая ворона издевалась надо мной и обвиняла в том, что я изменял Госпоже. Она отказывалась верить, что я этого не делал. Я уже давно перестал с ней спорить. Она все еще злилась, потому что не сумела отбить меня у сестры.
Аркану держали в небольшой крепости, которую Ворошки называли Рукнавр. Держась над самой
