этом лишь одному из неизвестных.
— Костоправ, — поманила меня Дрема. Я выступил вперед. — Это Костоправ. Он был Капитаном до меня и диктатором Таглиоса. Костоправ, перед нами Тран Ху Дан и шестеро других из Шеренги Девяти. — Она не назвала положение этого Трана в Шеренге, но его имя вызвало новое шевеление.
Дрема сделала знак Лебедю.
— Это Лозан Лебедь, давний друг Черного Отряда. Лебедь, представляю тебе Тран Ху Дана и шестерых других из Шеренги Девяти. Тран — распространенная в Хсиене фамилия. И среди Девяти много Транов, но никто из них не является кровным родственником другому.
Представив Лозана Лебедя, она назвала новое имя — Тран Ху Нанг. Я начал гадать, как они ухитряются друг друга различать. Может, по весу? Несколько членов Шеренги были отнюдь не худенькими.
Когда Дрема назвала последнего из входящих в Шеренгу Транов, Трана Лан-Аня, их председатель прервал ее просьбой сделать перерыв для совещания. Дрема поклонилась, ничем более его не провоцируя. Мы знали, что это Фам Ти Ли из Гу Фи, превосходный генерал, пользующийся среди своих солдат хорошей репутацией, и сторонник объединенного Хсиена, но утративший с возрастом рвение к борьбе. Еле заметным кивком Дрема дала знать, что ей известно и его имя.
— Как только мы вернемся на равнину, у нас пропадет интерес к возвращению в Хсиен, — объявила Дрема. Можно подумать, то был наш строжайший секрет, который мы тщательно оберегали. Любой пробравшийся к нам шпион сообщил бы, что мы желаем лишь возвращения домой. — Подобно нюень бао, сбежавшим в наш мир, мы пришли сюда лишь потому, что у нас не было выбора. — Дой не принял бы подобное толкование истории нюень бао. Для него его предки были группой искателей приключений, кем-то вроде первоначального Черного Отряда, ушедшего из Хатовара. — Сейчас мы сильны. Мы готовы вернуться домой. И наши враги там содрогнутся, ошеломленные новостью о нашем возвращении.
Я не поверил этому ни на секунду. Душелов будет только рада увидеть нас. Добрая потасовка развеет скуку ее рутинного правления. Когда становишься всемогущим правителем, это лишает жизнь всяческих развлечений. Моя жена тоже это обнаружила во времена расцвета ее мрачной империи. Мелочи управления поглощают правителя целиком.
Госпожа возненавидела их настолько, что ушла со мной. Но теперь скучает по ним.
— Нам не хватает лишь знаний для починки наших врат, чтобы наш мир не оказался захвачен повелителем Непрощенных Мертвецов, — добавила Дрема.
Наши представители обязательно подчеркивают это обстоятельство. Оно остается ключевым во всех заявлениях о наших намерениях. Мы возьмем Девятку измором. И они уступят, чтобы больше этого не слышать. Однако их опасение насчет риска очередного вторжения из другого мира граничит с паранойей.
Окажись они упрямыми задницами, они могли бы попробовать переупрямить нас в надежде, что мы сдадимся, уйдем домой, а наши врата после этого развалятся у нас за спиной. Тогда наша угроза исчезнет навсегда.
Сила Шеренги кроется в анонимности ее членов. Когда генералы собираются, чтобы строить всяческие планы, их ограничивает вероятность того, что среди них может оказаться один из Девяти. А Шеренга делает все раскрытые ею заговоры достоянием гласности, тем самым обрушивая на заговорщиков гнев военачальников, которых в план не включили. Система неуклюжая, но уже много поколений поддерживает конфликты ограниченными, затрудняя создание альянсов.
А Дрема может раскрыть анонимность Девятки. И если она их выдаст, то следом рванется хаос. Мало кому из генералов нравится, когда их амбиции ограничивают и одновременно полагая, что планы прочих злодеев нужно давить в зародыше.
Неизвестным тоже не понравилось, что им угрожают. Те, чьи имена были названы, вскоре настолько разгневались, что старому монаху пришлось встать между нами, напоминая о том, где мы находимся.
Будучи старым солдатом, я начал быстро подсчитывать возможные ресурсы на случай драки — если у кого-то из генералов не хватит ума от нее воздержаться. Результат меня не ободрил. Наше величайшее достояние куда-то подевалось.
Куда пропала Шики? Когда? И почему?
Надо было мне внимательнее наблюдать за всем, что происходит вокруг. Иначе такой просчет может оказаться фатальным.
Один из генералов в маске подпрыгнул в кресле, заверещал и шлепнул себя по заднице. Мы разинули рты. Наступила тишина. Генерал кое-как обрел внешнее достоинство. Тишину нарушил негромкий звонкий смех. Нечто с жужжащими алмазными крылышками метнулось прочь с такой скоростью, что я не успел его ясно разглядеть, и вылетело из зала быстрее, чем кто-то успел отреагировать.
— Многие из ночных существ уйдут вместе с нами, — заметила Сари. — Возможно, так много, что Хсиен перестанет быть Страной Неизвестных Теней.
Мастер Сантараксита зашептал ей в ухо, что вызвало раздражение генералов и старого монаха. Монаху особенно не нравилось, что наши дамы продолжали говорить угрозами. Но он был настороже. Отряд задумал нечто новое, и это его пугало. Неужели у пришельцев кончилось терпение? Весь Хсиен опасается тигра, дремлющего в Вороньем Гнезде. И мы специально поддерживаем этот страх.
Когда я снова огляделся, Шики уже была с нами. Но как?..
Я присмотрелся к ней, ожидая увидеть в ее позе или выражении лица какой-нибудь намек на недавнюю чертовщину. И ничего. Лицо парнишки выражало каменное безразличие;
Сари махнула рукой, прося Сантаракситу отойти. Тот заторопился к Дреме, зашептал что-то ей. Дрема кивнула, но ничего не сделала, и это заставило старого ученого едва ли не впасть в панику.
Исчезновение и появление Шики сделало более чем очевидным то, что осуществляется какой-то план. Очевидным для бывшего Капитана, во всяком случае. И бывшему Капитану никто заранее ничего не сказал.
Дамы воплощали в жизнь какую-то из своих схем. Это и было настоящей причиной того, почему они прихватили с собой Шики. Она предоставляла им в этой игре широчайший выбор оружия.
'.
А меня они убедили, что магия им нужна на всякий случай, если кто-то не сдержится и утратит любезность, что случается слишком часто, когда люди имеют дело с нами.
Радиша и Прабриндрах Драх до сих пор сожалеют, что когда-то соблазнились на предательство.
— Все было гораздо веселее, когда плел заговоры и вел себя таинственно я, а не они, — шепнул я Лебедю. Первый из Шеренги сказал:
— Вы не окажете нам любезность ненадолго выйти, Капитан? И вы, посол? Я считаю, что мы скоро придем к соглашению.
Пока мы ждали за дверями, Лебедь спросил:
— Почему он попросил нас выйти? После того, что случилось. Он и правда верит, будто мы не узнаем, что там происходит?
Краем глаза я заметил какое-то движение. Цепочка Теней прошмыгнула вдоль стены, пока я пытался разглядеть их получше. Затем, разумеется, смотреть стало не на что.
— Наверное, до него еще не дошел весь смысл сказанного. — Например, тот факт, что некто будет подслушивать каждое сказанное им слово, пока Черный Отряд не покинет Страну Неизвестных Теней. И сейчас любые его попытки осуществить какие-либо планы заранее обречены.
— Пошли, — велела Дрема. — Уходим. Костоправ, Лебедь. Хватит молоть языками, топайте.
— Куда? — осведомился я.
— Вниз. Домой. Пошли.
— Но… — Такого я никак не ожидал. Хороший трюк в стиле Черного Отряда обычно завершается огнем и кровопролитием, причем большая часть и того, и другого не направлена на нас.
Дрема зарычала. То был чисто животный звук.
— Если я Капитан, то буду Капитаном. И я не собираюсь свои решения обсуждать, спорить или заранее просить одобрения у ветеранов. Пошли.
В ее словах был смысл. В свое время мне тоже приходилось несколько раз ставить других на место. И показывать пример.
Я пошел.
