— Белул, я на некоторое время уезжаю. Ты и Шадек остаетесь командовать. Перебирайтесь назад в лагеря. Затем поступайте так, как найдете нужным. Старайтесь не привлекать к себе слишком пристальное внимание. Нам предстоит пережить несколько очень трудных лет. Придется бороться за то, чтобы наше Движение не распалось.
— Где тебя искать, повелитель?
— Я буду вне досягаемости, Белул. Так что полагайся на себя.
— Как долго ты будешь отсутствовать?
— Пока не знаю. Все зависит от обстоятельств.
— Понимаю, — протянул Белул тоном, который говорил о том, что он совершенно ничего не понимает.
— Распорядись, чтобы мне подготовили лошадь. И пошли кого-нибудь упаковать мои вещи.
Гарун осторожно поднимался в гору, предвкушая радость встречи и преодолевая какое-то внутреннее сопротивление. Из него получился никудышный отец и муж.
Старуха и её племянник собирали топливо неподалеку от хижины. Завидев его, они поспешили под крышу. Гарун шагал неторопливо и открыто — так, чтобы его не могли принять за убийцу из культа Хариша. Когда он подошел к хижине, дверь стояла распахнутой и проем её образовывал таинственный и темный прямоугольник.
— Ясмид? — позвал он. — Ты здесь?
Минуту спустя он уже сидел рядом со своей женой, а на коленях у него пристроился сын. Наконец-то Король-без-Трона получил полную свободу на несколько часов, дней, а может быть, даже и недель. На это время он перестал быть Королем-без-Трона, превратившись в простого мужа и отца.
Он будет счастлив в этом убежище до тех пор, пока его помыслы вновь не обратятся к внешнему миру. Он будет пытаться остаться просто мужем и отцом, но Трон Павлина не перестанет призывать его к себе, и Гарун уйдет, чтобы снова окунуться в борьбу.
Ясмид и крошечный Мегелин понимали это, но делали вид, будто он останется с ними навсегда. Им и дальше придется притворяться, но жить они будут так, словно каждая новая минута в его обществе является для них последней.
— А ведь этот маленький негодяй настоящий крепыш, — сказал Гарун. — Разве не так?
Мегелин схватил отца за палец и взглянул ему в глаза с совсем не детской мудростью. На влажных губках малыша появилась улыбка.
Гарун не выдержал и зарыдал. Он оплакивал всех детей всего мира.
