сбрасывая с рук охапку платьев. Полный паралич жизни.
Необъяснимо возвращающиеся воспоминания об Элис улучшению самочувствия тоже не способствовали. Они только пугали и дезориентировали. Не было причины ему быть одержимым этим старым, давно умершим романом.
Просто еще один симптом того, что с ним творится, что бы это ни было. Но пугало оно до дрожи.
На Сломанных Крыльях он был – почти был – тем крутым и жестким типом, которым и притворялся. Теперь, не прошло еще и года, он стал бесхребетным плаксой. В отвращении к самому себе он пнул ногой кресло. Оно не сдвинулось. Вся мебель на корабле была привинчена к палубе.
Он молча принялся снова за работу.
– Мойше, мне нужна твоя помощь, – сказал Маус, когда они закончили переезд. И в голосе его звучала жалобная нотка.
– Чем? Как? Я сделаю все, что могу. Он оглянулся через плечо – убедиться, что Эми осталась возле женского гальюна. Просьба Мауса его поразила – это было так не похоже на его напарника.
– Придумай мне способ, как мне ее не убить. Бен-Раби посмотрел туда, куда смотрел Маус. Взгляд его был прикован к сангарийке, как перекрестие прицела снайпера.
– Она на меня действует, Мойше. Она заставляет меня психовать. Я стал спать тревожно. Все время придумываю способы… Все время помню, что она там, дальше по коридору. Все из-за бойни в Черном Мире. Не могу его из головы выбросить. Я думал было, что могу это контролировать.
– И ты тоже? Что за чертовщину сотворил с нами Бэкхарт?
Забавно, что Маус признал связь с войной на Теневой Линии. Наверное, он под серьезным напряжением.
– Самодисциплина, Маус. Это единственный ответ, который у меня есть. И еще – сознание, что ты должен сохранить себя для более крупной цели. Она не стоит того, чтобы из-за нее сгореть.
– Она в этой игре – королева. А ставки – выше не бывает, Мойше. Посмотри на нее. Я не видел еще никого так уверенного, что у него выигрышная карта на руках. У нее такой вид, будто у нее флешь-рояль в пиках.
– Ты спутал две игры в своей метафоре.
– К черту метафоры, Мойше. Мне нужна помощь, «О Господи, – подумал бен-Раби. – Я тут на полпути к дурдому, а мой напарник просит, чтобы я его вытаскивал. Неужто у нас у обоих дырка в голове?»
– Тогда давай представим это дело Киндервоорту.
– О нет. Это должно остаться в семье. Ярл ничего не дает даром. Как твоя голова?
– Доктора твердят, что ничего серьезного. Меня это не убеждает. Беспокоит, почему она болит так часто и так сильно? Хотя, быть может, это и правда. Сначала я думал, что это опухоль, а они мне лапшу на уши вешают, чтобы я не психовал. Но на снимках, когда я заставил их мне показать, не было ничего. Теперь я думаю, что причина какая-то внешняя.
– Аллергия?
– Нет. Не могу пока объяснить. Пока что это только подозрение.
Прошли месяцы, пока это подозрение сбросило листья, расцвело и принесло плоды.
Время потихоньку ползло. Маус с головой погрузился в финал шахматного чемпионата всего корабля. Бен-Раби утонул в толпе коллекционеров, где сразу стал звездой первой величины, хоть и ненадолго. Они все были старше, обременены предрассудками, а он был чужак, и бесконечно это терпеть они не могли. Он трудно и тщательно пытался выстроить отношения с Эми.
Он старался. Он искренне верил, что дает им обоим честный шанс, и на время воспоминания об Элис и ментальные странности его оставили, но надежды на долгосрочную перспективу он не видел.
Он даже бросил писать, чтобы больше времени уделять Эми.
– Просто пока не тянет, – солгал он ей. – Как-то все это больше не мое.
Она возражала, но так натянуто, что он стал тяготиться ее присутствием в те моменты, когда мог бы писать.
Два раза провернулось на месяц колесо времени, и появился Маус с новым таким же заявлением.
– Мойше, мне нужна твоя помощь.
– Держись подальше от тех мест, где она бывает.
– На этот раз не сангарийка, Мойше. Другая.
– Что еще?
– Я только что узнал. Салли, с которой я… Она влетела.
– Да брось, не вешай мне лапши. Бабы не беременеют, если… О, черт!
– Именно, «о черт». Если не хотят. Мойше сумел не улыбнуться.
– Засмейся – и я твою башку вобью в стену.
– Я? Смеюсь? Извини. Это просто нервное… Так что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Хрен его знает, Мойше. Сам не знаю. Я на это дерево еще ни разу не лазил.
– И что теперь? Она рассчитывает, что ты поступишь как честный человек?
«И чего ты пришел ко мне? Я ни с Элис не мог разобраться, ни с памятью о ней».
– В этом и суть. Так здесь принято поступать. И так здесь принято ставить эти ловушки. По всем канонам первого столетия.
– Но ведь нет такого закона, который заставлял бы тебя сделать, как она хочет. Вежливо с ней распрощайся.
Именно так он когда-то предал Элис, давным-давно. Он не находил в себе силы сказать «нет», пока не стало слишком поздно.
– Я не хочу задевать ничьи чувства.
– Она решила рискнуть, так ведь? – Почему это так легко сказать и так трудно сделать? – Не понимаю, как можно ждать хорошего от брака, который начинается таким образом. Давай, Маус. Поцелуй ее на прощание.
– Легче сказать, чем сделать, Мойше.
– Знаю. Советы все таковы. Могу дать еще один, пока не закрыли темы. Будь осторожнее, чтобы этого не случилось опять.
– До этого я и сам додумался.
Маус ушел. Вернулся он через час, тряся головой.
Она не верит, что наземникам абсолютно все равно, женаты родители ребенка или нет. Но я думаю, что смогу довести до нее эту мысль – в конце концов.
На какое-то время общественная жизнь Мауса стала не такой напряженной. Но только на время. Казалось, дамы не способны оставить его в покое.
– Знаешь, что ты мне скажи, Эми? – однажды вечером спросил ее бен-Раби. – Зачем мы здесь? Она начала излагать ему стандартную версию.
– Это не так. На самом деле на «Данионе» мы не нужны. И уж точно тысяча нас не нужна. Даже когда нас двести, мы закончим работу на полгода раньше срока. Ваша собственная служба контроля повреждений провозилась бы ненамного дольше. Так в чем же истинная причина?
Она не могла ему сказать. Она даже отказывалась строить предположения. По выражению ее лица он подумал, что она и сама может не знать и только начинает задаваться этим вопросом, который его беспокоил.
Его путь по длинной тропе размышлений вдруг озарился вспышкой интуиции от крох информации, которые он начал собирать еще с Карсона.
– Поправь меня, если можешь опровергнуть эту гипотезу, – сказал он Маусу, когда был уверен, что Эми не слышит. – Мы – морские свинки в опыте по сосуществованию. Они ждут чего-то большого и опасного и думают, что для преодоления этого смогут нанять помощь извне. По-моему, они ожидают тяжелой битвы. Должностные обязанности всех нас связаны с контролем повреждений. Но эксперимент провалился. Никто не клюнул.
– Не знаю, Мойше. Поработай головой. С кем они собираются драться? Точно не с нами.
– С акулами?
– Возможно. Хотя не укладывается в картину. Но я не очень умею складывать головоломки. Кстати, как твоя голова?
