высочество. Люди собираются, чтобы посмеяться над ним. Не похоже, что это его заботит. Он по-доброму обходится с ними.
'Ясно. Он увидел, что я испугалась, — подумала Непанта, — и пытается успокоить меня». Вслух она сказала:
— О чем же он говорит? Почему собралась такая огромная толпа?
Капитан внезапно показался расстроенным. Он попытался уклониться от разговора.
— Давай выкладывай, Рольф. Я слышала, как он произносил мое имя. Что он говорит обо мне?
— Как ваше высочество пожелает, — пробормотал он. Явно он боялся потерять свою должность. — Он восхваляет вас, принцесса.
В глазах Непанты вспыхнули искры, из которых легко мог разгореться пожар гнева.
— И поэтому они считают его дураком? Но почему?
Поведение Рольфа явно показывало, что он сейчас предпочел бы оказаться где-нибудь подальше отсюда. Он запинался и мямлил, откашливался, глядел по сторонам и бормотал что-то неразборчивое.
— Капитан! — отрезала Непанта. — Ваше молчание вызывает мое неудовольствие! — А затем уже мягче добавила:
— Назовите мне случай, когда я наказывала солдата за его мнение или за то, что он принес дурные вести?
— Не могу припомнить такого, принцесса.
— Если вы подумаете более старательно, — прошептала она, показывая в сторону окна, — то вспомните, что все наказания были за нарушение дисциплины, а не за выполнение обязанностей, даже если они неприятны мне. А теперь выкладывай! Почему народ смеется, когда этот человек восхваляет меня?
— Они презирают вас, госпожа.
Казалось, по комнате пронесся холодный ветер. Безусловно, стремительно надвигающиеся с севера тучи обещали зимние бури.
— Презирают меня! Но почему? — За ее спокойным любопытством угадывались раненые чувства.
— Потому что вы есть, кто вы есть, — мягко объяснил капитан. — Потому что вы женщина, по тому что вы власть, потому что вы свергли их короля. Почему люди презирают своих правителей? По всем этим причинам и, может быть, еще потому, что вы из Вороньего Грая, из старой вражды, и потому, что советники, которых вы по глупости освободили, продолжают подстрекать их. — Холодный ветер свистел вокруг башни, спустившись с Крачнодианских гор, хватающий за душу, обжигающий ознобом.
Неужели отголоски падения империи никогда не затихнут? Ильказар стал пылью и прахом, но эхо ужаса от его падения до сих пор мстит его разбросанным правнукам. Крылья ненависти все еще осеняют их жизни словно голодные стервятники.
Внизу у башни еще шумела толпа.
— Скажи мне, Рольф, только честно: разве не стало людям лучше с тех пор, как я пришла? Разве не стали ниже налоги? Разве я не забочусь о бедных? Разве я не заменила продажное, ленивое, безразличное правительство на честное, деятельное и ответственное? Разве я не задавила преступные организации, которые, по сути, до моего прибытия были вторым правительством? — Она содрогнулась, вспомнив ряды голов на пиках, выставленные над городскими воротами. — И денежная помощь торговле с Итаскией и Прост-Каменцем?
— Все это правда, но такие вещи ничего не значат для глупцов, принцесса. Я знаю. Я вырос здесь. Ваши реформы нашли поддержку у мелких торговцев, ремесленников, особенно у меховщиков и скорняков, у гильдий и у способных думать тружеников. Все они были в ужасном положении при старом правительстве и преступных синдикатах. Но большинство людей не хотят оказаться одураченными крючкотворством ваших указов. И богачи, и смещенные советники продолжают говорить, что это так. А кроме программ, на которые не обращают внимания, вы еще иностранка и узурпаторша. — Он слабо улыбнулся, пытаясь прояснить суть дела.
Но в комнате все еще висел холод.
Непанта ослабила напряженность Рольфа одной из своих редких улыбок.
— Иностранка, следовательно — тиран, да? Даже если их неблагодарные животы, заполнены в первый раз за многие годы? Ладно, не важно. Их мнение не заботит меня, пока они ведут себя прилично.
Какое-то время она размышляла. Рольф молча ожидал, не обращая внимания на ту боль, которую вызвали его объяснения. Наконец Непанта сказала.
— Я помню слова древнего мудреца, они записаны на старом свитке у нас дома. Он писал: «Человек мудр только тогда, когда он боится потерять разум», а дальше выводил, что народные массы — ослы, поскольку они не понимают, что уже знают все, что стоит знать.
Рольф ничего не ответил и казался необычно задумчивым возможно, потому, что принцесса была необычно разговорчивой… Она раздражала его сменой тем.
— Что, у этого человека привычка говорить обо мне?
— Нет, принцесса. Каждый день это что-нибудь новое и, прошу вашего прощения, всегда нечто идиотское. Насколько я знаю, сегодня его первое политическое выступление, хотя это можно и оспорить.
Холодный ветер дул, набирая силу.
— Ну, например.
Рольф, почувствовав себя на безопасной территории, расслабился и хмыкнул, вспоминая образцы самой несусветной чуши.
— Вот только вчера он заверял, что Земля — круглая.
Непанта, которая знала, посмотрела с осторожным изумлением.
— Еще пример!
Без усмешки Рольф торопливо сказал:
— Перед этим он говорил, что Солнце — просто звезда, только близко от нас. Философ Скаане оспорил его утверждение. У них была настоящая дискуссия психов, и Скаане утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца…
— Что он говорил за день до этого? Рольф с трудом сохранял выдержку.
— Что-то религиозное — вроде того, что при каждом седьмом перевоплощении душа переселяется в животное, которое ему больше всего подходит по характеру. Так, он объявил, что его осел — это Вилис, последний король Ильказара.
По губам Непанты скользнула тень улыбки. — Продолжай.
Рольф ухмыльнулся. Он уже вспомнил прекрасный образчик.
— Ну, за последнюю неделю Земля изменила форму. Она стала большой лодкой, плывущей по морю эскалонианского вина, при этом судно движется гигантской уткой, которая гребет за кормой. В тот день он был пьян, может, поэтому он видел вселенную как море вина.
Еще одна из редких улыбок мелькнула на лице Непанты.
— Приведи его сюда!
— Госпожа, если мы его сейчас остановим, они пойдут на штурм дворца!
— Хорошо, подожди, пока он закончит.
— Слушаюсь.
Она пересекла комнату и подошла к северному окну. В отдалении неясно вырисовывались одетые снегом вершины Крачнодианских гор. Северный ветер ворчал, грозя снегом.
Салтимбанко понял важность появления Рольфа, как только тот показался в дверях башни. Еще через пять минут Салтимбанко успешно закруглил свою безумную речь, приведя ее к шумному и веселому заключению. Через четверть часа площадь перед башней опустела, толпа схлынула, освободив место для ослика и ящика для пожертвований. Ящик был переполнен.
Рольф пригласил толстяка в башню. Внутренне содрогаясь, Салтимбанко последовал за ним. Он добрался до покоев Непанты, пыхтя и хрипя, как умирающий дракон. Он покраснел, а лицо стало влажным от пота.
Дверь была открыта. Рольф вошел без доклада.
— Вот человек, которого вы затребовали, госпожа.
Отвернувшись от окна, Непанта ответила:
