Сообщение Дэниса о том, что большая часть денег, которые он должен был передать, осталась в Шалоне, а радиопередатчик затерялся где-то на пути между Лионом и Отёйем, весьма огорчило Хеслопа. Он дал приказ Дэнису отправиться в Лимож и там ждать агента Эрнста Уилкинсона (Александр), который 1 июня прибыл во Францию с Беном Кобурном. Сам Хеслоп намеревался также отбыть в Лимож, предварительно решив вопрос с передатчиком.
Дэнис просидел в номере лиможского отеля три дня, боясь пропустить приезд агентов. На третий день он услышал шум в холле, и через несколько минут в его комнату жандармы втолкнули Ксавье и Александра. Оба были в наручниках. Дэниса особенно потрясло то, что оба офицера SOE смотрели на него с презрением и ненавистью.
Он понял, что его считают предателем. Трое арестованных были отправлены в лионскую тюрьму и посажены в одну камеру.
Вскоре Вирджиния Холл узнала о печальном событии. Она собрала для заключенных передачу – консервированное мясо, шоколад, молоко. Ксавье и Александр теперь питались вполне нормально, но они решили, что предатель Дэнис не должен получать эти продукты. С ним даже не разговаривали. Дэнис молча хлебал жидкое тюремное пойло, с трудом жевал сухой хлеб и смотрел голодными глазами на продукты, поглощаемые его товарищами, но был слишком горд, чтобы попросить у них хотя бы малость. В конце концов Хеслоп смилостивился и молча подвинул Дэнису банку молока и несколько сигарет.
Так продолжалось много дней. Не выдержав, Александр предложил стражнику взятку за помощь в организации побега, после чего был переведен в одиночную камеру. Вскоре заключенных отправили в другую тюрьму в Кастр. От этого их судьба не стала более определенной. Если их передадут немцам, они автоматически станут шпионами, а это чревато большими неприятностями. Наконец, в самом конце октября, всего лишь за две недели до прихода немцев в неоккупированную зону, их отпустили. Важный чин из Виши заявил:
– Вам повезло. Мы решили отпустить вас. Но извольте немедленно покинуть Францию и больше не возвращайтесь, иначе…
И вот трое пленных вышли за тюремные ворота. И здесь впервые с момента ареста Хеслоп обратился к Дэнису и сквозь зубы прошипел:
– Убирайся!
Хеслоп и Уилкинсон продолжали считать, что Дэнис их предал. До крайности огорченный Дэнис уехал в Тулузу, а оттуда в Марсель, рассчитывая разыскать Джорджа Старра. Это ему удалось, и вскоре Дэнис уже шагал через испанскую границу. Его схватили испанские пограничники. Он провел пять месяцев в лагере, прежде чем пришел ответ на его многочисленные обращения в британское посольство в Мадриде. Из лагеря его отправили в Гибралтар. 14 мая 1943 года, спустя тринадцать месяцев после начала своей одиссеи, Дэнис поднялся на борт самолета, взявшего курс на Лондон. Однако в пути возникли проблемы с двигателями, и самолету пришлось вернуться. В конце концов Дэнис добрался до Лондона на военном корабле из Лиссабона.
Он честно рассказал полковнику Букмастеру о своих невзгодах и признался, что считает свою миссию невыполненной. Но Букмастер понимал, что юноша просто стал жертвой неудачного стечения обстоятельств. Дэнис просил, чтобы его отправили снова на задание, но состояние его здоровья оставляло желать лучшего, поэтому Букмастер велел ему остаться и какое-то время поработать инструктором в одной из школ. Именно тогда он стал наставником Нэнси Уэйк.
НАГРАДА В МИЛЛИОН ФРАНКОВ
Весной 1944 года Морис Саутгейт завершал подготовку ко дню Д. В конце апреля Букмастер попросил его прибыть в Лондон для консультаций и привезти с собой Жаклин Неарн. Жаклин работала во Франции уже больше года и нуждалась в отдыхе. К тому же она получила неприятное известие. Ее младшая сестра Эйлин, тоже агент SOE, была схвачена гестапо всего через несколько недель после своего прибытия в Париж.
Однако и Жаклин и Саутгейт попросили разрешения остаться, не желая пропустить день Д. Когда на одной из площадок Гектора приземлился «лизандер», который доставил двух агентов, а обратно должен был увезти Жаклин, она уступила свое место французскому политическому эмигранту. За этим последовал строгий приказ Букмастера, а на фюзеляже «лизандера», доставившего 9 апреля Филиппа де Вомекура, было написано мелом: «Жаклин ДОЛЖНА вернуться!» Только тогда отважная женщина с большой неохотой подчинилась.
1 мая Саутгейт приехал из Шатору в Монлюсон. Он должен был встретиться с командирами отрядов и руководителями групп в Бурбонэ, где для него приготовили безопасную квартиру. Однако за несколько дней до этого события ряд деятелей Сопротивления в Монлюсоне были выданы гестапо предателем, внедрившимся в одну из групп. Среди них был и хозяин Саутгейта.
В день приезда Саутгейта два подпольщика случайно обнаружили, что за квартирой, где должен был поселиться гость, наблюдают немцы. Они поспешили на станцию, надеясь, что поезд из Шатору, который почти никогда не прибывал вовремя, опоздает и на этот раз. Однако в тот день обычай был нарушен, и агенты опоздали, разминувшись с Саутгейтом всего на несколько минут. Ни о чем не подозревая, он проследовал на подготовленную для него квартиру и был схвачен немцами. Гестаповцы много месяцев разыскивали мифического Гектора, они даже назначили за его голову награду в 1 млн франков. И вот теперь дорогой пленник был с триумфом доставлен прямо к Кифферу на авеню Фош.
Арест Гектора был тяжелым ударом. Пришлось срочно корректировать работу
Перл, прибывшая во Францию 23 сентября 1943 года, вскоре стала одной из основных фигур в сети. Она не только руководила всей курьерской службой, но также обучала партизан и подпольщиков основам диверсионного дела, организовывала прием партий оружия и новых агентов. Вот что она писала о своей работе в то время: «В день Д я оказалась без подробных инструкций, поскольку мой радист был вынужден скрываться. Вместе с маки мы решили перерезать все железные и автомобильные дороги в районе. Спустя пять суток после дня Д наш отряд из ста пятидесяти человек окружило две с половиной тысячи немцев, идущих в Нормандию. У Роморантена завязался бой, продолжавшийся четырнадцать часов. Немцев было явно больше, и в конце концов нас прижали к обширному кукурузному полю. Я спряталась среди высоких растений и была вынуждена оставаться на палящем солнце в течение одиннадцати часов. Немцы немного постреляли и утихли. Но переключились на местных жителей. Несмотря на зверские репрессии, французы сотнями шли к маки, чтобы сражаться с оружием в руках. Через десять дней ко мне снова вернулся радист. Он получил инструкции из Лондона. С помощью руководителей местного Сопротивления мы должны были полностью реорганизоваться. Теперь я отвечала за 1500 человек. Командование партизанами не являлось моей прямой обязанностью, но обстоятельства оказались выше меня. Пришлось очень постараться. В конце июля у нас, наконец, появился французский офицер регулярной армии, который принял на себя командование. К тому времени у нас уже насчитывалось свыше 3500 партизан.
На нашем счету было более 1000 убитых немцев и огромное количество раненых, многочисленные диверсии на железных и автомобильных дорогах. Во многом благодаря нашим действиям капитулировали немецкие войска общей численностью 20 000 человек».
МОН-МУШЕ
Отряды маки в регионе действия
– Пусть голлисты бегут в горы, – во всеуслышание объявили лидеры коммунистов, – а мы останемся в городах и захватим власть.
В промежутке между 2 и 10 июня в Центральном массиве собралось более 12 тыс. кое-как вооруженных людей. Они прибыли не только из соседних, но и из более удаленных департаментов. Это были заводские рабочие и пожарные, полицейские и железнодорожники, фермеры и сельскохозяйственные рабочие, шахтеры, продавцы, учителя… Они несли с собой все, что могло оказаться полезным в походных условиях:
