освобожден и депортирован в Германию. В 1960 году перебрался в Северную Африку. Ходили слухи, что он работает советником президента Насера в Египте.
Такова судьба Арно.
ЖАМБРОС «УМИРАЕТ»
Мистификаторы Шрайдер и Гискес после инсценированного ареста капитана Киста в Париже побудили агентов SOE доложить полковнику Букмастеру (а через него и руководству голландского отделения SOE) о провале плана возвращения Жамброса. Новостей с Бейкер-стрит долго ждать не пришлось: Лондон уведомлял оставшихся на свободе членов команды «Гольф» о том, что их командир взят гестапо в Париже. Гольфовцам советовали соблюдать осторожность, потому что Киста могут заставить заговорить. Гискес в ответ поспешил заверить Лондон, что все коллеги Киста находятся в относительной безопасности. Хотя, конечно, все они очень переживают случившееся. Это было в общем-то правдой. Капитану Кисту и его соратникам в застенках гестаповской тюрьмы в Гаарене больше нечего было опасаться. Самое худшее с ними уже произошло.
Хотя миссия Антона провалилась, в Лондоне все еще были намерены организовать отъезд Жамброса из Голландии. Позже Гискес рассказывал, что устал получать приказы майора Бингема, обязывающие оставшихся на свободе членов команды «Гольф» изыскивать дополнительные возможности обезопасить отъезд Жамброса. Поскольку дело не двигалось, лондонские руководители вернулись к первоначальной идее – организовать его переход по испанскому маршруту. К тому времени Гискесу все это уже до смерти надоело.
Ему, доктору Харстеру и Шрайдеру снова пришлось собраться вместе, чтобы выработать план дальнейших действий. После этого в Лондон пошло сообщение о том, что профессор Жамброс отбыл в Испанию. Роль профессора была поручена знающему голландский язык сержанту абвера Карлу Бодену. В роли его телохранителя выступил один из двойных агентов-голландцев. Гискес и Шрайдер надеялись, что Боден сумеет выйти на кого-нибудь из работавших во Франции офицеров SOE. Однако в июне 1943 года во Франции происходили трагические события, связанные с разгромом сети
Поэтому у Бодена не было возможности обнаружить и сдать гестапо ни английских агентов, ни бойцов французского Сопротивления, хотя он и очень старался это сделать. Капитан Роже Ланд (Аристид), агент SOE, работавший на севере Франции, рассказывал мне, что некий таинственный голландец неоднократно пытался выйти на его людей. Ланд, ярый сторонник усиленных мер безопасности, не разрешил устанавливать связи с подозрительными незнакомцами, поэтому все усилия Бодена оказались тщетными.
В Тулузе Боден посетил несколько кафе и бистро, где, как подозревали гестаповцы, часто встречались члены различных групп Сопротивления. В каждом из них он во всеуслышание рассказывал о своем желании перейти Пиренеи и бежать в Англию. Теперь Боден и его спутник могли быть уверены, что в рядах местного движения Сопротивления знают о его существовании. Им осталось только разыграть последнюю сцену задуманного Гискесом спектакля – организовать на дороге из Тарба в По автомобильную катастрофу.
Местная полиция SIPO[26] оказала надлежащую помощь, и вскоре «тяжело раненный водитель», хорошо упакованный в окровавленные бинты, был отправлен в немецкий военный госпиталь, где его ожидал отличный обед. На следующий день в прессе появилась информация о том, что мужчина, «судя по всему, голландец, подозреваемый в нелегальной деятельности», совершил попытку побега в Испанию, однако машина, на которой он ехал, попала в аварию и он умер в госпитале от ран.
Заметка была напечатана также и в подпольной газете, издаваемой организацией Сопротивления в Тулузе. Позже она появилась и в других газетах, а также в многочисленных листовках. В итоге информацию о происшествии на Бейкер-стрит получили из самых разных источников. Чтобы не допустить неверного толкования и раз и навсегда положить конец затянувшейся истории, немцы организовали «утечку информации» о том, что погибший опознан как некто Жамброс. Теперь у Лондона не оставалось сомнений в том, что профессор Жорж Луи Жамброс мертв.
Гискес также передал в Лондон информацию о трагической кончине Жамброса. Новости привели руководителей SOE и голландское правительство в шок. Газета «Vrij Nederland», выходящая в Лондоне, опубликовала многословный некролог, в котором отметила проделанную им огромную работу в рядах Сопротивления. А в это время профессор Жамброс был жив, хотя и не слишком хорошо себя чувствовал в тюремной камере. Только в 1944 году вместе с большой группой офицеров SOE он был переправлен в Германию и казнен в Маутхаузене.
Глава 15
В ПОРАЖЕНИИ – ВЫЗОВ
Зимой 1942/43 года немцы не ограничивались ведением широкомасштабной радиоигры с Лондоном, в результате которой все агенты SOE, прибывшие в Голландию, сразу же оказывались за решеткой. Они также внедрились в основные организации Сопротивления, действовавшие на территории Голландии, сведя на нет результаты их борьбы. Чтобы понять, какая ситуация сложилась в это время в Голландии, следует вернуться к описанию событий февраля и марта 1942 года.
Агент Джордж Дессинг был послан в Голландию с заданием установить контакт с лидерами политических партий, вошедших в национальный комитет. По прибытии в страну Дессинг вышел на человека, которого звали Винус. Его настоящее имя Левинус ван Лоой. До войны он был редактором социалистической газеты «Het Volk», а в 1942 году стал главным помощником Кооса Ворринка, президента социал-демократической трудовой партии. Ворринк один из немногих политических деятелей, которым удалось избежать ареста гестапо. Чтобы организовать встречу Дессинга с ван Лооем и Ворринком, в Лондоне были приняты специальные меры предосторожности. Агенту дали фотографию Марийки, маленькой дочери Мейера Слуйзера, друга Лооя, успевшего уехать в Великобританию. В Амстердаме Дессинг должен был прийти в дом сестер Лели, показать фотографию и попросить о встрече с Винусом. Агент встретился с Винусом, а позже и с Ворринком, с остальными членами подпольного комитета. Подпольщикам необходима была радиосвязь с голландским эмиграционным правительством в Лондоне. SOE было поручено направить для этой цели специального радиста.
Для этого задания были выбраны Леонард Андринга (Акки) и Ян Моленаар (Мартене). В свое время Акки обучал Дессинга, поэтому проблема, как эти люди узнают друг друга, не стояла. А Моленаару дали еще одну фотографию Марийки, чтобы он мог использовать ее в качестве верительной грамоты, если встретится с Дессингом один. Информация о времени и месте встречи была передана как личное сообщение, по радио «Оранж». Дессинг должен был 11 марта зайти в винный погребок «Лидсе Поорт» и встретиться с радистами. Агенты были сброшены 9 марта, но Моленаар погиб при приземлении. Акки пришлось скрываться, и он не смог явиться на встречу вовремя. Позже его схватили немцы.
После ареста Акки из Лондона отправили несколько сообщений на контролируемые немцами рации, обязывающие Акки явиться на встречу с Дессингом 11 мая. Акки доставили в винный погреб прямо из тюремной камеры, но он сумел предупредить Дессинга об опасности. Этот эпизод подробно описан в главе 13. Тем не менее группа Винуса оставалась без радиосвязи. В октябре Дессинг обнаружил, что за ним следят, не стал дожидаться ареста, перебрался в Бельгию, затем в Швейцарию и лишь после долгого и изнурительного путешествия сумел добраться до Великобритании.
29 ноября 1942 года Гискес получил приказ из Лондона – Акки и Мартенсу предлагалось встретиться с Винусом. В нем также упоминалась фотография, которую следовало предъявить вместо пароля.
Тот факт, что с Бейкер-стрит продолжали посылать подобные приказы спустя семь месяцев после ареста Акки и через девять месяцев после смерти Мартенса, кажется невероятным и неправдоподобным. Как это могло быть? Виной тому, во-первых, отсутствие профессионализма в действиях руководства и сотрудников голландского отделения SOE. Именно благодаря этому немцы располагали таким количеством захваченных радиопередатчиков и сумели ввести в заблуждение лондонских руководителей. А кроме этого, офицеры голландского отделения SOE имели слабое представление о перемещениях агентов британской секретной службы, например, таких, как Дессинг. То же самое относится и к голландской MVT. Ее руководитель полковник де Брин после войны признавал, что не владел никакой информацией об этих операциях. Во время большой радиоигры между Лондоном и Голландией прошло от 2 до 4 тыс.
разных сообщений. Голландская секретная служба получила искаженную информацию не более чем о
