отправить девочку одну.
– Туда… домой… иди к папе.
Реакция оказалась прежней. Девочка упрямо тащила Розамунду за собой. Пришлось смириться.
Они обошли наполовину сорванную с петель створку ворот и двинулись по аллее к дому. Поднявшись вместе с Розамундой на крыльцо, девочка замерла, словно была здесь такой же гостьей. И вдруг показала на дальний угол дома, из-за которого только что вышел Майкл Брэдшоу.
Увидев их, он остановился и с минуту стоял, будто пригвожденный к месту, с мотыгой в руках: очевидно, он рыхлил землю. Девочка не двигалась с места – повиснув на руке у Розамунды, она издавала звуки, похожие на, мычание.
Майкл Брэдшоу не спеша приблизился. Он был явно сбит с толку и не знал, как на это реагировать. Розамунда пришла ему на помощь:
– Я сочла своим долгом отвести ее домой. Она опять бродила у реки, даже пыталась пуститься вплавь.
Майкл Брэдшоу вгляделся в дочь, а затем толкнул входную дверь и сердито позвал:
– Мэгги!
Через несколько секунд открылась дверь в глубине дома, в прихожую неуклюже ввалилась пожилая женщина – очевидно, та, о которой упоминала Дженнифер.
Она обвела взглядом поочередно хозяина, девчушку и Розамунду, и у нее вырвалось:
– Матерь Божья!
– Вот именно. Так-то ты за ней смотришь. Еще немного – и она точно очутилась бы в компании Божьей Матери – на том свете. Что это значит, Мэгги? Я же велел тебе ни на минуту не оставлять ее одну.
– Я так и делала, мастер Майкл, честное слово. Она спала мертвецким сном, вот я и позволила себе… Пожалуйста, мастер Майкл, не ругайте меня, я говорю правду.
Он с видимым усилием воли взял себя в руки и чуть ли не будничным голосом произнес:
– Уведи ее в детскую.
– Идем, детка. Идем, – старуха протянула девочке руку, но та лишь посмотрела снизу вверх на Розамунду и потянула ее в дом.
Отец присел перед ней на корточки.
– Нет, Сюзи. Завтра. Сейчас ты ляжешь спать. Слышишь, Сюзи, отправляйся спать. Получишь шоколадку. Идем.
Даже это не возымело действия. Чувствуя себя очень неловко, Розамунда склонилась к девочке и высвободила руку. Тотчас две толстеньких ручонки ухватили ее ниже пояса.
– Ну и ну! – удивилась Мэгги. – Что это на нее нашло?
– Успокойся, Мэгги, – уронил Майкл Брэдшоу и снова обратился к дочери: – Сюзи… отпусти.
Его лицо оказалось на одном уровне с лицом Розамунды. Та прошептала:
– Позвольте, я попробую ее уложить.
Отец девочки выпрямился и немного подумал. Потом повернулся к Мэгги.
– Принеси лампу, – и пояснил для гостьи: – У меня здесь есть генератор, но это долгая песня – Он вошел в прихожую.
– Да, конечно, – пробормотала Розамунда и двинулась за ним, держа за руку Сюзи.
– И мебель еще не привезли.
Она не отозвалась – и так видно. Голые стены и затхлый воздух: в доме слишком долго никто не жил.
Майкл Брэдшоу начал подниматься по лестнице. Розамунда не торопясь следовала за ним: каждая ступенька давалась девочке с немалым трудом.
– Сюда, пожалуйста.
Они очутились в крохотной комнатке. Здесь только и было мебели, что раскладушка и стул. Брэдшоу открыл сундук и, порывшись в белье, извлек ночную рубашку. Положил ее на кровать и вполголоса посоветовал:
– Будьте с ней построже. Как только ляжет, скажите, что вы побудете с нами внизу, тогда она уснет.
– Хорошо.
Оставшись наедине с девочкой, Розамунда ощутила сильное желание зареветь – в силу множества причин, не до конца понятных ей самой. Но она занялась девочкой: сняла мокрую рубашечку, вытерла маленькое тельце и напялила через голову чистую рубашку. Стащила мокрые тапочки, насухо вытерла ножки и уложила свою подопечную в постель.
– Ну вот, – она погладила девочку по голове – Сюзи бай-бай?
Розамунда произнесла имя девочки совершенно естественным тоном, словно изо дня в день называла ее так.
Она поправила подушку и уже с утвердительной интонацией повторила:
– Сюзи бай-бай.
