приводить ее в восторг, но почему-то она не чувствовала радости. Все проходило слишком скрытно, и она не могла даже допустить мысли о том, что это станет известно еще кому-то. Но когда-нибудь это все равно произойдет. Да, произойдет… когда-нибудь.
Дэниел снова сидел рядом с Доном. Дэниел был в халате. И Стивен – тоже. Стивен лежал на соседней кровати, читая комиксы, и поминутно отрывался от своего чтения, чтобы улыбнуться отцу и брату.
Дэниел улыбался в ответ и вполголоса говорил Дону:
– Удивительные перемены произошли в этом малом за последние несколько месяцев. Ты заметил?
– Да, да. Он выглядит поумневшим.
– Это все из-за его чувств к тебе и… – Дэниел не стал продолжать: „и из-за того, что он наконец-то освободился от матери'. Стивену это освобождение было нужно не меньше, чем Дону. Но одному свобода помогла, а вот другому… Дэниел оборвал свои мысли. – Знаешь, ты сегодня отлично выглядишь.
– Я и чувствую себя отлично, папа. Я даже могу глубоко вздохнуть. – Дон засмеялся и продемонстрировал это. Но улыбка быстро исчезла с его лица, и он тихо заговорил: – Знаешь, бывали дни, когда мне не хотелось просыпаться вовсе. Но когда я узнал вчерашние и сегодняшние новости, что с Аннеттой все в порядке, что она уже может сидеть, смеется и щебечет, как птичка, все чудесным образом переменилось. За весь день у меня не было ни одного приступа. И я принял только одну порцию таблеток, а вот этого вообще не пил. – Он показал пальцем на боковой столик, где стоял стакан, наполненный коричневой микстурой. – Если так пойдет и дальше, я наконец смогу засыпать естественным образом. А то от снотворного у меня по утрам так болит голова. Папа, когда я чувствую себя, как сегодня, я задаюсь вопросом: а может, человек способен управлять своей болью? Ведь с тех пор, как я услышал о ребенке и Аннетте, я чувствую себя совсем по-другому. Если боль начнется опять, я не стану прибегать к помощи таблеток. Если я выдержу так один день, то смогу обходиться без них и в другие.
– На твоем месте, дружок, я бы принимал таблетки. По мере того как ты становишься крепче, боль будет уменьшаться.
Дон посмотрел на отца и повторил:
– Становишься крепче… Папа, мы ведь обманываем друг друга. Сегодня был лишь проблеск. А завтра утром, как всегда, эти умные мысли о том, что можно усилием воли управлять болью, исчезнут.
– Не говори так. Чудеса случаются.
– Папа! – Дон нетерпеливо повел плечами. – Ради Бога, не надо этих благочестивых слов. Единственное чудо, которое может со мной случиться, это то, что я продержусь еще столько, что увижу, как мой ребенок ползает вокруг меня на кровати. Ну, ну, не расстраивайся! Только с тобой и с Джо я могу говорить откровенно. Кстати, почему ты отправил его вместо себя? Ты же так хотел сам увидеть свадьбу Фло.
– Не знаю. Множество причин. Я хотел быть рядом с тобой и с моей внучкой, – Дэниел состроил веселую рожицу. – И я знал, что, как только я доеду туда, мне тут же захочется рвануть обратно. Что касается Джо, то он любит путешествовать.
– Тут дело даже не в том, что Джо любит, а в том, что он делает для других. Нам повезло, что у нас есть Джо. Ты сам знаешь.
– Да, знаю.
– И Мэгги.
Дэниел почувствовал на себе пристальный взгляд сына. „Нет, нет', – подумал он и чуть было не пробормотал „Боже мой!', когда услышал следующие слова Дона:
– Она хорошая женщина, эта Мэгги. Но я не понимаю, что удерживало ее здесь все эти годы. А ты, папа?
На мгновение Дэниел почувствовал, что вопрос поставил его в тупик, но затем он нашелся:
– Ну, у нее нет своей семьи. Она считает нас своей семьей.
Ему снова пришлось выдержать пронизывающий взгляд сына. Дон медленно отвернулся от него и сказал:
– Знаешь, что я сейчас буду делать? Буду читать, пока не засну, как этот здоровенный олух вон там. – Он показал большим пальцем в сторону Стивена, и тот закричал:
– Хочешь какой-нибудь из моих комиксов, Дон?
– Нет, не хочу я твоих комиксов. Оторви-ка от кровати свой ленивый зад и принеси мне книжку с того стола, третью в стопке.
– В голубой обложке, Дон?
– Да, эту. Давай ее сюда.
Стивен положил книгу на постель. Дэниел наклонился, посмотрел на ее название, затем на Дона и произнес:
– „Диалоги' Платона? Углубляешься в дебри философии? Для чего ты это читаешь? Хотя от этой штуки тебе точно захочется спать.
– Тебе стоит прочесть ее, папа. Я читал Платона, когда заканчивал школу, и ничего тогда не понял, кроме того, что там содержится много правды. Теперь я понимаю. Это история человека, готовящегося к смерти.
– Мальчик мой, ради Бога…
Дэниел вскочил на ноги, но Дон движением руки остановил его.
– Нет, папа, тут не то. Она совсем не мрачная.
– Не то? Но почему ты читаешь именно эту книгу?
– Она лежала наверху среди моих книг, и я постоянно заглядывал в нее, потому что там очень много
