Джо сел. Она пристально смотрела на него.
– Я сказала „домой', но, знаешь, я боюсь открыть эту дверь. Мне хочется уехать оттуда как можно скорее. Понимаешь, Джо?
– Да, Мэгги, понимаю.
Мэгги откинула голову, взглянула на Джо и заметила:
– Ты очень многое понимаешь, Джо. В каком-то смысле тебя заставили все понять. Я иногда думала о том, что для семьи было хорошо, когда ты вошел в нее, а для тебя самого плохо.
– Такова жизнь, Мэгги. Такова жизнь – разве это не самое избитое выражение в английском языке? И тем не менее оно верно, как и многие другие. Об этом не стоит даже и говорить. Не знаю, какая сила управляла моей жизнью. Я часто думаю, что в том ведомстве – там, наверху – вершит не один, а несколько работников. И одни из них слепые, а другие – циничные…
– Не горюй, Джо. Это на тебя не похоже. В чем дело?
– Ну ты даешь, Мэгги! – Джо махнул рукой и рассмеялся. – Подумать только, ты спрашиваешь еще, в чем дело?
– Ну, я хотела сказать, – более сдержанно ответила Мэгги, – что я знаю лишь то, что случилось, уж это-то я знаю! Но не более того. За все время, что мы с тобой знакомы, ты никогда не был таким язвительным.
– Это все потому, что я всегда проглатывал свою мысль, не дав ей соскочить с языка.
Мэгги грустно покачала головой и спросила:
– И все-таки: что-нибудь еще случилось, чего я не знаю?
– Нет, Мэгги. Думаю, ты все знаешь, кроме того, что папа предложил мне взять на себя дом, когда вы уедете. Видимо, это-то и заставило меня прекратить глотать свои мысли.
Она кивнула.
– Да уж, чертовски глупое предложение.
– Я думаю. Он говорит, что мне вроде бы всегда нравился этот дом, тогда как все остальные старались уехать из него. Да, но в такой ситуации остаться в нем… Мне… Я – а кто же еще? А? Кто же еще? Извини. – Джо взял Мэгги за руку. – Ты разволновалась.
– Ты поссорился с ним?
– Нет-нет, никаких ссор. Вообще я рад, что ты завтра возвращаешься. Неважно, надолго или нет.
– Мне придется остаться, пока не умрет Дон.
– Да, да. – Джо встал на ноги и вздохнул. – Нам всем придется остаться, пока не умрет Дон. Бедный Дон. Мы все молимся, чтобы он не умирал, и в то же время ждем, когда его не станет.
– Ты и в самом деле очень расстроен – разве нет, Джо?
– Возможно. Ладно, увидимся завтра, Мэгги. До свидания.
– До свидания, Джо… Джо! – Он уже открывал дверь, когда она окликнула его: – Если бы я не любила уже твоего отца, я, конечно, влюбилась бы в тебя и призналась бы в этом – несмотря на разницу в возрасте.
– Спасибо, Мэгги, – улыбнулся Джо. – Приятно слышать. Я счел бы это за честь.
Добравшись до родильного отделения, а там до палаты Аннетты, он был встречен Фло.
– Ты пришел как раз вовремя, – сказала она. – Нужно ее образумить, эту особу. Она собирается выписываться, несмотря на протесты врача.
– Да ну? – Джо стоял рядом с Харви, смотря на Аннетту. – Но на вид она кажется мне вполне здоровой. Вы чувствуете себя в силах, миссис Кулсон?
– Да, мистер Кулсон, я чувствую себя в силах. И ребенок тоже. И мы хотим домой.
– Мне кажется, лучше поговорить с доктором и предоставить решать ему.
– Можно человеку закона вымолвить словечко?
Все посмотрели на широко улыбающегося Харви. Фло ответила ему:
– Вас ведь все равно не остановишь, не так ли, сэр?
– Мне дело видится следующим образом. Персона, о которой идет речь, должна сама считаться своим доктором. Посадить вышеуказанную персону в кресло на колесиках, переместить ее в автомобиль, внести ее и вышеупомянутого ребенка в дом и положить их прямо на кровать. Что может быть проще?
– Звучит разумно, – заулыбалась Аннетта. – Ну, что скажешь, Джо?
– А я все равно скажу, что мы должны передать это в руки врача. В любом случае я пойду сейчас и переговорю с тем, кто несет за тебя ответственность. Потом вернусь.
Джо вышел из комнаты. Фло и Харви обменялись взглядами, а Аннетта проговорила:
– Никогда раньше не видела Джо раздраженным. А вы… как вы думаете, он действительно раздражен?
– Похоже на то. – Фло сжала губы и повернулась к Харви: – А ты как считаешь?
– Если вы хотите знать мое мнение, барышни, я считаю, что все, повторяю, все перекладывают всё на Джо. Насколько я понимаю, он всегда был, как мусорный ящик, в который все сносят свои несчастья и
