– Ты ходил к слугам на вечеринку?
– О, да, – скупо улыбнулся он и добавил: – Сегодняшний праздник запомнится, это несомненно.
– Что такого интересного там произошло? Вид у тебя довольный. Не говори только, что ты от души потанцевал с Коллинз или Николс, либо с миссис Эми Фултон: она и на вид – невзрачная коротышка, а о мозгах уже и не говорю.
– Нет, – покачал головой Лоуренс. – Это было нечто более впечатляющее.
– Неужели произошло что-то более волнующее? – Усмешка искривила губы старой дамы.
– Я уверен, вы бы получили удовольствие, если бы вместе со мной находились в зале, – ответил Лоуренс.
– Что же ты такое видел? Рассказывай, – повелительно потребовала она.
– Не знаю, смогу ли я передать точно свое впечатление, и уверен, что вы с трудом поверите тому, что я сейчас расскажу. Сначала хочу вас спросить, какого вы мнения о своих работницах в прачечной? Потому что они по-прежнему ваши работницы, по крайней мере, две старшие. Я помню их с детства. Теперь там появились три молодые работницы. Самой младшей на вид не более четырнадцати, как мне кажется… но вы знаете, ее глаза смотрят совсем по-взрослому… Вы помните церемонию вручения подарков?
– Помню ли я церемонию? Ты за кого меня принимаешь? За впавший в маразм мешок костей? Так что там с этой церемонией?
– Ну хорошо, хорошо, – рассмеялся Лоуренс. – Последней получала подарок девочка, о которой я говорю. Она еще сказала дополнительно несколько слов, когда благодарила за подарок и, уходя, разглядывала комнату.
– Да, да, – кивнула престарелая дама. – Конечно, я ее помню. И знаю, что бы произошло, если бы ее увидела в этот момент миссис Фултон: она надавала бы ей затрещин.
– Да, это та самая девочка. Ей надо было во время игры в фанты что-то исполнить. И она перед всеми прочитала стихотворение Шелли.
– Шелли? А кто это такой?
– Это поэт, он умер не так давно. О его стихах сейчас много спорят.
– И эта девочка читала его стихи?
– Да, и причем очень выразительно.
– Как же так, работница из прачечной – и вдруг читает стихи?
– Я понял, ей покровительствовал недавно умерший владелец Мур-Хауса, вы помните его, мистер Миллер.
– Перси Миллер? Да, да, конечно. Герой Хобсон…
– Как? – Лоуренс удивленно подался вперед.
– Да, он был для Хобсон героем, – повторила Диана, кивая в сторону Джесси Хобсон, убиравшей в шкаф одежду в дальнем конце комнаты. – Она когда-то работала у Миллеров. Он родился, можно сказать, на ее глазах. Она постоянно навещала его, до самой смерти… верно, Хобсон? – сказала она громче, обращаясь к камеристке.
– Да, это так, мадам, – обернувшись, подтвердила Джесси Хобсон.
– Ты слышала, о чем шла речь?
– Да, мадам.
– Ты знаешь что-либо об этой девочке?
– Она одна из четверых детей экономки мистера Миллера. Насколько мне известно, он несколько лет давал им уроки.
– Ты слышал? – Старая леди с изумлением смотрела на Лоуренса. – Господи Боже, чего еще ждать? И она в нашем доме?
– Да, работает в прачечной.
Казалось, все морщины на лице старой леди пришли в движение, тело затряслось от смеха, отчего покрывала на постели заходили ходуном. Она смеялась, пока не выдохлась. Тогда, вытерев рот и глаза отделанным кружевом носовым платком, с трудом дыша, проговорила:
– Представляю, если до ушей леди Грейс дойдет известие, что в ее прачечной завелась грамотейка. Это при том, что она не отличит одну прачку от другой, если их поставить перед ней.
– Это еще не все, – заразившись ее весельем, рассмеялся Лоуренс. Наклонившись к бабушке, он уперся руками в постель по обеим сторонам от ее тела, продолжавшего трястись от смеха. – Эта девочка сказала, что говорит по-французски и ко всему еще знает латынь.
Диана перестала смеяться и, сразу успокоившись, недоверчиво спросила:
– Ты, должно быть, шутишь?
– Нет, бабушка, я серьезно.
– Ну что ж, мне жаль бедняжку. Ничего хорошего ей это не дает, одни неприятности. Она будет постоянно считать, что слишком умна, чтобы работать руками. Я никогда не поддерживала идеи твоего отца, – она также называла сына отцом Лоуренса, – но всегда разделяла его мнение о вреде образования для низших классов. Куда оно может их привести? Никуда. Они останутся там, где и были, в услужении, и в основном сейчас они счастливы. Да. – Диана наклонила голову, подчеркивая свои слова, и с нажимом повторила: – Они в основном счастливы, ведь такая жизнь их удовлетворяет. Но если вложить им в руку перо и дать книгу, значит, внести сомнения и неудовлетворенность в их размеренную, спокойную жизнь.
