Прекратилось даже мерное жевание. От угла к самой двери очистился почтительный проход. Подобрав узелок Аннабеллы и взвалив себе на спину мешок, он вытолкал ее на улицу.
Сначала они шли молча, потом она пробормотала:
– Это я виновата.
– С чего вы взяли?
Увидев его радостную улыбку, она облегченно расправила плечи.
– Вы отвесили ему хорошую оплеуху, как и подобает настоящей леди.
Она в замешательстве уронила голову, потом встрепенулась и повысила голос:
– Вы все видели? Вы были рядом?
– Только под конец. С того момента, как вы огрели его узелком.
– Я впервые в жизни подняла руку на другого человека, – виновато призналась она. – Никогда не подумала бы, что я на это способна.
– Необходимость защищаться превращает в воинов даже отпетых слабаков, – рассудительно сказал он.
Перед гостиницей «Феникс» стояло немало народу, главным образом мужчины. Заняв позицию на почтительном расстоянии от дверей, Мануэль и Аннабелла приготовились терпеливо ждать. В одной группе по соседству горячо обсуждалась скандальная цена на ирландский скот: девять фунтов десять шиллингов за голову. Скандальнее не бывает! В другой группе комментировались железнодорожные тарифы на участке Хексэм – Блейдон, что перед Ньюкаслом, а именно – слишком большая разница между первым и вторым классом: два шиллинга за место в первом классе и всего шиллинг за второй. Необходимо либо снизить цену первого класса, либо поднять цену второго. Оратор изъявлял готовность без устали сражаться за стирание различия между двумя классами, что, к счастью, было не в его власти. Один из его слушателей громко запротестовал:
– Осторожно, Кренбрук, осторожно! Вы предлагаете, чтобы высший класс спустился вниз, рабочий класс поднялся вверх и они встретились на полдороге? Боже сохрани, так и до революции недалеко! Глядите в оба, не то и глазом моргнуть не успеете, как потомство Хетти Блэк станет колотить в двери Академии юных леди миссис Шарлотты Бендл, требуя, чтобы и их приняли на обучение.
– Глупости, дружище! Я говорю о том, чтобы вверх-вниз двинулись цены, а не люди.
Ответом ему был смех и громкий голос:
– За ценами подтягиваются и люди. Начните менять цены – и вы измените людей.
Мануэль не сводил глаз с двери гостиницы, дожидаясь их благодетеля, а Аннабелла тем временем прислушивалась к разговорам. Раньше она и представить себе не могла, что простые фермеры способны вести такие неглупые беседы; с другой стороны, ее кругозор до сих пор ограничивался Скилленами. Возможно, голоса их были грубоваты, а смех чересчур громок, однако суждения выдавали напряженную мысль. Раньше она не считала простых людей способными как следует мыслить. Только сейчас ей пришло в голову, что ей есть не только за что благодарить, но и за что осуждать Розину. Она воспитала в Ней непоколебимую уверенность в том, что в мире существуют только два класса людей: с образованием и без. С людьми без образования следует обращаться великодушно, но приучать их знать свое место, как домашних животных.
– Вот и он! – Подхватив свой мешок, Мануэль двинулся к дверям; она последовала за ним.
– Выходит, не передумали! – радостно пробасил мистер Фэрбейрн. – Гляди, хозяйка! – Он обернулся к своей спутнице, не достававшей ему и до плеча и похожей – одеждой и фигурой – на задрапированный бочонок. – Вот эта парочка. Как тебе мой выбор?
Миссис Фэрбейрн первым делом осмотрела Мануэля. Начав с головы, она оценила всю его фигуру, сдержавшись на мускулатуре, после чего кивнула и с улыбкой молвила:
– С виду годится. – Ее внимание переключилось на Аннабеллу. – Приподними-ка капюшон, девочка.
Аннабелла откинула капюшон, снова мысленно сравнивая происходящее с невольничьим рынком. Впрочем, новая хозяйка приветствовала ее вполне радушным кивком. Ей показалось странным, что женщина, совершенно не похожая на супруга внешностью, обладает одинаковой с ним манерой – резкой, но ласковой.
– Сразу видно, что ты хороша собой. Но с лица воду не пить, так что я подожду с окончательным мнением, пока не увижу тебя за работой. Ты не возражаешь?
– Нет, мэм.
Маленькая женщина вскинула брови. Столь почтительное обращение польстило ей, однако справедливости ради она сказала:
– Называй меня «хозяйка», а не «мэм». Тебя везут на ферму, а не в имение.
– Простите.
– Какие тут извинения! Что ж, в путь, мистер Фэрбейрн.
Она пошла вперед, он кивнул новым своим работникам, приглашая их следовать за ней.
Ехать предстояло в фургоне, запряженном двумя лошадьми. Фургон мог служить для самых разных целей: сиденье возницы было защищено от дождя козырьком, сам фургон был обтянут парусиной, закрепленной на деревянном каркасе; он оказался наполовину заполнен ящиками и пакетами, что свидетельствовало о том, что хозяйка не тратила времени даром и хорошенько пробежалась по лавкам.
– Полезайте! – скомандовал Фэрбейрн. Мануэль подсадил Аннабеллу, потом запрыгнул в фургон и уселся сзади, свесив ноги.
Когда фургон затрясся по булыжной мостовой, он обернулся и ободряюще улыбнулся Аннабелле. Она ответила ему неуверенной улыбкой, и он, потянувшись к ней, шепнул:
