За пару секунд я успеваю различить лицо пассажира. Ощутить его равнодушный взгляд. И заметить на его губах едва уловимую усмешку.
Да, он почувствовал мою ненависть.
А ещё они достаточно умные, чтоб не придавать этому значения.
Колонна уже удалялась. «Труповозка» освобождала дорогу.
Но у меня перед глазами до сих пор была та усмешка…
Конечно, это другой. Не он убил моего отца.
Хотя… какая разница? Тот, кто убил, сейчас ухмыляется где-то в другом месте.
Ненависть – смешное слово. Они давно не боятся нашей ненависти…
Наглый. Бронированное стекло опустил. Угу… Не так-то легко его прикончить – даже если снесёшь пулей кусок головы. Да и кто осмелится?
А взгляды…
Что ж, взгляды не убивают.
Мы выехали на шоссе. Водитель что-то рассказывал о том, как недавно его тормознули гибэдэдэшники.
Я рассеянно кивал. И чувствовал внутри пустоту.
Всё так просто. Очевидно.
Я знал это и раньше. Но сейчас ощутил удивительно ясно – остро, до физической боли…
Какой бы роскошный
Можно сдохнуть. Или опуститься на самое дно – как беженцы из Нагулинского лагеря.
Вырваться нельзя.
Глава 3
На станции Игумново я сел во владимирскую электричку. Во Владимире – умылся и побрился в вокзальном туалете. Надел чистую футболку, новенькую кепку и успел на ближайшую электричку до Москвы.
Около четырёх часов дня я уже был на Казанском вокзале.
В толпе не заметно чёрной формы ОКАМа. Только привычные рожи полицаев высматривают добычу.
Меня они проигнорировали. В обновлённом прикиде я выглядел вполне цивилизованно.
Сколько же я не был в Москве? Года два…
Здание вокзала снаружи и изнутри смотрится идеально. Капитальный ремонт завершён – нигде никаких следов от пуль и осколков.
Я помню, как всё выглядело раньше – после ноябрьских событий десятилетней давности. Отметин хватало и на фасаде, и в главном зале. Вон там, на каменном полу, раньше была выбоина от взрыва мины…
А сейчас всё гладенько.
Строители – молодцы.
Вместе с толпой я спустился в переход метро. Но, чуть поколебавшись, поднялся наверх у Ленинградского вокзала. Прошёл мимо здания таможни, пересёк Каланчёвскую улицу и пешком двинулся в сторону Садового кольца.
Апрельская, залитая солнцем Москва выглядела празднично.
Много хорошо одетых людей. Долетающая из машин и кафе музыка – почти как в моём детстве.
Даже лучше – больше стало электромобилей. Воздух чище, и шума меньше. Легче улавливать мелодии – особенно тренированным трикстерским ухом.
Вот бодрый, хотя слегка одряхлевший Дима Билан. А через пару кварталов – молодая, но строго- холодная Вампирелла. Ещё женские голоса – только этих трудно вспомнить…
Я улыбнулся.
Когда всё так дерьмово – остаётся радоваться жизни. Здесь, в центре, это легко. Можно хоть целый день гулять и не думать о том, что несколько районов столицы эвакуированы из-за аномальной активности…
Большой экран на Садово-Спасской улице транслировал новости.
Я даже притормозил на минутку.
О Нижнем – ничего нового. В основном – привычная ежедневная туфта.
Если смотреть новости главных телеканалов, в России мало что изменилось с досумеречных времен. Тогда «гнали пургу» о пожарах и техногенных катастрофах. Сейчас – больше об аномалиях. Но с теми же интонациями дикторов, выступлениями бизнес-аналитиков, заседаниями Госдумы. Разве что слегка поменялись названия основных партий, другие рожи чаще мелькают в экране.
Да и то не все.
Ракетчик говорит – от некоторых его тошнило ещё двадцать лет назад.
Я дошёл до Чистопрудненского бульвара. Выбрал в парке свободную скамейку. Присел, глотнул минералки. Полюбовался на девушек, вероятно ещё с первой оттепелью перешедших на «мини».
Достал телефон. Пару минут задумчиво рассматривал список номеров.
В сущности, я решил всё ещё во владимирской электричке… Успел обдумать.
Только куда спешить?
Чирикают воробьи. Хорошо на скамейке. Так бы и сидел до самого вечера…
Но я всё же вдавил кнопку вызова.
– Алло! – долетел из трубки вкрадчивый голосок.
– Здравствуй, Паук!
– С кем говорю?
– Это Тень.
– Рад тебя слышать! – кажется, он усмехнулся.
– Надо встретиться.
– Сегодня вечером подойдёт?
– Вполне…
Общались недолго – максимум полминуты. Но ещё целых пять минут я сидел, хмуро уставившись перед собой.
На душе – гадко.
Такое же чувство было, когда, уходя от «негров», пришлось нырять в зловонный пруд возле Новопокровского.
Макнулся с головой в тёмную жижу…
Тогда хоть было оправдание – ОКАМ на хвосте.
А сейчас?
До чего ж я дошёл – готов иметь дело с Пауком!
Если кто из наших узнает – пропала репутация. Честные
Это одно. А самое худшее – мне реально придётся подписаться на что-то, чего любой нормальный
Или очень грязное.
А может, и то и другое вместе…
Солнышко припекало совсем по-майски.
Я встал со скамейки, добрался до ближайшего магазинчика и купил бутылку минералки. Отвинтил крышечку, жадно глотнул.
«Что, Тень, сушняк после вчерашнего?»
Придурок!
А кто тебя заставлял столько пить? Голова до сих пор тяжёлая…
Одно к другому!
