– Куда ты торопишься, Алек?
– Есть дела.
– У всех есть дела. Не стоит так торопиться.
Билли внезапно повернулся к Константину.
– Этот с тобой?
Константин сделал шаг вперед.
– Я сам по себе. И мне надо идти.
Он замолчал, не двигаясь с места. Понимал, что разговор не может быть закончен так просто.
– Какие сегодня все торопливые, – почмокал толстыми губами Билли. – И никто не хочет поговорить со стариной Билли.
– Вот мой бумажник, – сказал Константин. – Если хотите, я отдам вам часы. Правда, это дешевая китайская подделка.
Его голос был спокоен. Слишком спокоен для того, чтобы ввести в заблуждение Билли.
– Я у тебя еще ничего не просил, а ты уже сам мне все отдаешь, – заметил тот. – А потом будут говорить, что в нашем районе высокий уровень преступности. Я вот своим ребятам всегда толкую одно: не верь тем, кто спешить вывернуть карманы. Это либо извращенец, либо легавый.
Он подался к Константину.
– Ты легавый?
Константин стоял, не шевелясь. Казалось, Билли обнюхивает его в темноте.
Алек сжался. Сейчас Константин выхватит пистолет – и начнется светопреставление.
– Нет, ты не легавый, – послышался удивленный голос Билли. – Тогда, выходит, извращенец. Эй, Алек, ты что, решил водить мужиков, чтобы отдать мне долг?
– Это мой деловой партнер, – не выдержал Алек.
– Вот как это теперь называется? Слышали, парни? Деловой партнер.
– Билли, – твердо сказал Алек. – У всех у нас свои дела. Если ты хочешь, чтобы я отдал тебе долг, позволь нам уйти.
– Нам? – переспросил Билли.
Алек понял, что дал маху. Но что-либо исправлять было поздно. Только усугубишь положение.
– Ты уйдешь, Алек, – пообещал Билли. – Но только после того, как мы выпотрошим твоего «делового партнера». Эй, Буч!
Одни из негров, габаритами не уступающий Билли, шагнул к Константину и положил ему на плечи свои лапищи. И сейчас же согнулся пополам – тяжелая ручка зонтика врезалась ему между ног.
Вопреки ожиданиям Алека, пистолета у Константина не оказалось. Зато своим зонтиком он действовал до того решительно и ловко, что, казалось, победа бесспорно останется за ним.
Обезвредив Буча ударом в пах, он с маху шарахнул по физиономии еще одного, затем второго – и уже расчистил себе дорогу, когда начал действовать Билли.
Билли не зря когда-то выступал в первом дивизионе. В его громоздком теле заключалась стартовая мощь спринтера. Бросившись вперед, он левым хуком ударил Константина в голову. Тот успел уклониться, но вторым ударом Билли все же зацепил его по затылку, и Константин мотнулся к стене.
На него налетели всей сворой. Алек видел, как костяная рукоятка зонтика размозжила нос Бучу, как, воя от боли, отлетел в сторону еще один из нападавших, как у Константина оторвался рукав… Затем послышался короткий чавкающий звук, за ним второй, третий – и бой прекратился.
Алек закрыл глаза, силясь удержать рвущийся из горла крик.
– Готов, – послышался гнусавый голос Буча.
Алек открыл глаза. Один из негров, нагнувшись, вытирал нож о полу плаща Константина. Второй рылся у него в карманах.
– Держи, Билли, – прохрипел он.
Билли принял продолговатый конверт, заглянул внутрь, подвигал там большим пальцем.
– Ого, – присвистнул он. – Неплохо. У тебя был богатый клиент, Алек.
– Это мои деньги, – с отчаянием сказал тот.
– Это мои деньги, – возразил Билли.
Он спрятал конверт в карман и подмигнул Алеку.
– Вот так-то, брат.
– Барахло брать? – спросил негр, вытаскивая из плаща бумажник.
– А что там?
– Пара десятков баксов, кредитки, ксива какая-то...
– Оставь, – распорядился Билли. – Мы взяли свое. Зачем нам лишние проблемы?
Он задумчиво посмотрел на Алека.
– Ты ведь не отдашь мне завтра долг, верно?
Алек молчал, глядя на распростертое у стены тело.
– И не скоро отдашь, – подытожил за него Билли. – Если вообще когда-нибудь отдашь. И что будем делать?
– Я заработаю, – разжал губы Алек. – У меня есть идеи, я заработаю…
– Ты уже заработал, – ухмыльнулся Билли, блеснув золотыми зубами. – Вот что. Идешь с нами. Есть у меня одно соображение на твой счет.
– Но куда?
– Там узнаешь. Берите его, парни.
Негры развернулись и двинулись к улице.
Алек, застывший было на месте, почувствовал, как крепкая рука ухватила его за шиворот и куда-то потащила за собой.
Фонарь снова мигнул, а затем погас окончательно.
Москва, 17 сентября 2008 года
Роман на минуту проснулся, сбросил со своего живота ногу спящей возле него девушки и повернулся на бок. Свет из окна ударил в глаза, но это ему нисколько не мешало Хотелось еще подремать, поскольку спал Роман всего часа три, а этого для полноценного отдыха недостаточно.
Избавившись от давившего на него груза, он снова заснул, но тут из глубины квартиры завыл мобильный.
Девушка что-то жалобно простонала во сне и начала шарить рукой по плечам и затылку Романа.
– Спи ты, – проворчал он, поднимаясь, как зомби, с закрытыми глазами.
Выставив руки, он двинулся на зов телефона. Он помнил, что оставил его в пиджаке, а пиджак, кажется, в прихожей… Хотя, возможно, в гостиной. Ведь начали они с гостиной.
Роман добрался до прихожей. Звук мобильного стал громче, и он понял, что движется в верном направлении, хотя вроде бы еще и спит. Тут ведь как? Может, пустяк какой, секундное дело, тогда зачем просыпаться? Пробормотал машинально в трубку «да» или «нет», и все, иди спи дальше. И не надо прерывать основной процесс.
Так, звук все ближе. Ага, вот и пиджак. Роман провел рукой по шелковистой ткани – настоящий Пьер Карден, между прочим, – залез во внутренний карман, нащупал вибрирующий телефон.
Как ребенок некормленый, честное слово, кричит, надрывается. Ни соску некому дать, ни подгузник сменить. У ты, маленький. Сейчас я тебя…
– Ну, что у нас случилось? – просюсюкал Роман, сползая по стене на корточки.
– Морозов! – рявкнул Дубинин. – Ты где шляешься? И что за тон? Ты что, обкурился? Сколько я буду ждать?
Роман только мигал, поднимаясь с каждым словом все выше. Умел подполковник к жизни вернуть. Поди, в армии был тем еще зверем-сержантом.
– Морозов? Ты чего молчишь?
– Так слушаю…
– Хорошо, хоть слушаешь, – уже спокойнее сказал Дубинин.
Вообще, куратор капитана Морозова был человек сдержанный, порой даже слишком. Повышение тона в обращении с подчиненным он позволял себе только в двух случаях: когда подчиненный забывал, что он
