И, разумеется, это оказался типичный представитель породы правдолюбов, стопроцентный деморосс, демократ первой волны. «Фа-шизм не пройдет! Ель-цин! Ель-цин! Ака-де-мик Са-ха-ров, Са-ха-ров! Межрегиональная депутатская группа! Евдокия Га-ер! Сво-бо-ду Литве!». Везет мне на эту шушеру…
Похоже было, что деморосс уже имел тесные сношения с Михаилом Борисовичем на Главном входе – уж очень он выглядел взвинченным и напряженным в холке. Нервы деморосса были на пределе или даже уже за ним. Не приходилось сомневаться, что Михаил Борисович выпотрошил этого туриста, как енотовидная собака утку-крякву.
– Да что же это такое! – взвился деморосс, блистая из-за толстых очков безумными глазами. – Не крути мне руки, щенок! Сейчас не тридцать седьмой год!
Я немного припух, если честно. Причем здесь тридцать седьмой год?
– Это вы мне? – переспросил я растерянно.
Деморосс бесновался, брызгал слюной и скалил желтые зубы:
– Да, тебе! Тебе, подонок!
Здра-а-ассь, приехали… Я вздохнул, сказал: «Ну что же, очень жаль…», и сделал шаг назад и в сторону. Из-за моей спины вышел Леоныч. Так бывало выходила из предрассветного арктического тумана на союзные конвои зловещая гора линкора «Тирпиц» – как карающий меч Немезиды, как высшее правосудие. Отвлекаясь от пошловатой патетики и исторических преувеличений, стоит заметить, что когда Леоныч хотел произвести серьезное впечатление, то как-то очень легко добивался желаемого эффекта. Он как будто надувался весь изнутри, становился просто грудой мышц с маленькими и злыми оловянными глазками. Не всякий профессиональный браток умел генерировать такой взгляд. Поверьте, я, коренной ореховец, прекрасно знаю, о чем говорю.
– Слышь, урод… Щас твой нос будет у тебя в жопе. – коротко проинформировал Леоныч хайратого.
Деморосс враз поскромнел:
– Но… Как вы смеете… Это безобразие! Меня уже проверяли на входе… Отняли ледоруб!
Стало быть, я не ошибся – это наш ученый-физик так его взбаламутил. Но, однако, каков фрукт: «Отняли ледоруб»! Да если бы не я, сейчас бы уже пара трупов с проломленными черепами остывала в залах! Это же маньяк самый настоящий! Леоныч оттеснил деморосса за стойку Администратора и там, вдали от любопытных глаз, мы продолжили обмен мнениями.
– На кой тебе ледоруб в Третьякове, мудло очкастое? – спросил его я. – Что ты тут рубить собрался? Тут тебе что, гора Казбек?
Вопросы являлись риторическими, и ответа не требовали. Мы без лишнего шума вывели баломута за ворота Галереи. Турист был морально сломлен и сопротивления не оказывал.
– Придешь за ледорубом – я его тебе в гудок забью, – пообещал ему Леоныч на прощание.
И мы вернулись на «ноль-седьмой».
– Так почему же крест не подходит? – спросил Леоныч.
– По соображениям политкорректности, разумеется.
– Ну-у-у-у! – с сомнением протянул Главный редактор.
– Баранки гну! – ответил я.
Это был подходящий повод перехватить инициативу, а там, глядишь, и интеллектуальное лидерство в коллективе вообще. Всегда приятно объяснять человеку элементарные вещи и прописные истины – риска обосраться никакого, а авторитет заработаешь.
– Вот смотри, – сказал я. – Он у тебя целует крест перед спуском. Это, допустим, хорошо, это драматично. Но сразу возникает вопрос. Крест какой? Православный? Католический?
– Да какая разница! – начал было Леоныч, но тут же спохватился: – Хотя, да… Это я не подумал.
– О нескольких миллионах татар ты тоже не подумал. Да плюс башкиры.
– А чё, башкиры?
– Они же мусульмане! Буряты, например, вообще буддисты. А ведь есть еще евреи, Сань! Они, правда, в основном в шахматишки… Но все равно, согласись, нелепо по глупости терять потенциального читателя. Ты бы стал покупать журнал, на обложке которого перец с пейсами и в ермолке жахает шестиконечную?
Леоныч оттянул свои знаменитые зига-зага подтяжки и с силой треснул ими о мощный торс:
– Нихт капитулирен! Дойч убер аллес!
– Ну вот и он не станет. Он-то хрен с ним, не велика потеря. А вот если чемпион Обитаемой Вселенной по какому-нибудь фрирайду, условный Ринат Камаллетдинов не купит – это уже будет совсем нехорошо.
– Так что же делать? – расстроился Леоныч.
И тут я упустил свой шанс сделаться интеллектуальным лидером коллектива, так как сказал глупость:
– Пусть целует крест, раз уж тебе так хочется. Но кельтский, например, с кругом посередине. Очень миленько получится и одновременно вполне нейтрально. А заодно привет передадим всему околофутболу. Вряд ли кто догонит подтекст, а хулсам приятно будет. Может даже сподвигнем кого-нибудь из них на скейте покататься.
Леоныч замахал руками:
– Да ты что, Фил, это еще хуже! Тогда уж лучше сразу свастику! Этими же крестами скины с ног до головы набиты. Про кельтов и футбол там и не вспомнит никто, сразу по наци проведут. Не сомневайся!
– Ну, тогда давай думать дальше…
