заразу приволок. Два месяца — и, кроме меня, никого не осталось.
Семен, почти не двигаясь, слушал.
— Ну и решил я попытать счастья — выбраться к людям. А потом, уже в дороге, понял, что болен.
— Так, а мы тут при чем?
— При том. Выбираюсь я на полянку твою и понимаю: вот люди, но мне туда нельзя. Даже к забору не подойти. Представляешь, как это?
Семен не ответил. Представил.
— А живешь ты, ну то есть жил, совсем наивно — как будто кругом рай, а не тайга. Даже собаки нет.
— Она за дядей Ваней сбежала, — насупившись, пояснил Семен.
— Пусть так. Посмотрел я на это — ну и решил тебе помочь.
— Пугая нас?
— А чем плохо?
— А чем хорошо?!
— Ох, Сеня, Сеня, — покачал головой майор, — ты кем раньше работал?
— Учителем в школе, — после короткой паузы сказал Семен.
— Ну так подумай сам, на что я вас пугал. Семен замолчал. Долго думал и наконец спросил:
— Учил, да?
— В точку. Подойти не мог — сам понимаешь, не с моей заразой. А у тебя баба, дите — и ни сигнализации, ни ловушек, ничего. Понимаешь, нельзя сейчас таким салагой жить. Неровен час, кто другой набредет на заимку твою. Потому я и... Вот.
— Понимаю, — кивнул Семен, — понимаю. Они замолчали. Прошло минут десять, прерываемые кашлем, прежде чем Семен решился:
— Тяжело тебе было?
Антон не ответил. Просто неопределенно мотнул головой и сказал:
— Зато не зря, кажется.
— Не зря, — кивнул Семен, вспомнив засеку.
И тут же спохватился: — Слушай, я, наверное, попал в тебя?
— Есть немного, — скривился Антон.
— Давай я поднимусь к тебе.
— Нельзя. И когда домой пойдешь, обойди подальше.
— Ты уверен? Может, болезнь уже не заразная?
— Сдурел, что ли? Хочешь семьей рискнуть?
— Ты же рисковал собой.
Антон хрипло засмеялся. Очень быстро смех перешел в надсадный кашель.
— Мне, когда я на тебя вышел, жить оставалось месяц-полтора. Какой там риск, брось...
Семен поднялся:
— Ты мог попробовать пойти дальше. Вдруг где-то встретились бы люди с лекарствами. А ты остался. Я должен тебе помочь.
И сделал шаг вперед. Антон встрепенулся и дал очередь. Недалеко перед Семеном упала подкошенная трава.
— Не подходи, — предупредил майор. — Я тебя, конечно, не застрелю, но раню обязательно.
— Но...
— Слушай, ты совсем дурак, нет? — вскипел Антон. — Сказано — нельзя, подцепишь заразу. Думаешь, мне не хочется к людям?! Думаешь, я хочу умирать? Но не-ль-зя, понимаешь ты?
Антон закашлялся. На этот раз он кашлял особенно долго. Кровь забрызгала бороду и оружие.
— Так что, — наконец смог продолжить майор, — не приближайся.
Семен удрученно кивнул.
— Вот и хорошо. А теперь слушай. Где-то южнее, километров сто отсюда, кто-то посылает сигнал 505. У них нет приемника, только передатчик. Передают уже примерно год. Может быть, это автоматическая станция. А может, люди. Что тебе теперь делать — решай сам. Я тебе больше помочь ничем не могу.
Семен поднялся и сказал, приложив руку в сердцу:
— Ты и так помог. Спасибо тебе.
— Иди уже, не трави душу.
— Прощай тогда.
— Прощай.
У самого края опушки Семен повернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой на прощание и углубился в лес.
Антон выждал с полчаса и спустился на землю. Надо было уходить — учитель мужик совестливый. Еще вернется, хоронить станет, подцепит заразу.
Майор закинул автомат на спину и заковылял прочь. Рана была легкой — считай, только кожу содрало. Но болезнь... Болезнь брала свое.
Антон откашлялся, сплюнул кровью и пошел быстрее.
