Сделай так, чтоб он выжил,Чтобы чаще стояли кусты,Чтоб росли они гуще и выше.Помоги нам его донести,Поспособствуй, где можно;Встретишь вражеский пост на пути —Обогни осторожно.Знамя нашей бригады с собойЯ несу. Знамя чести и славы.Доведи ж нас до леса, укройОт беды, от расправы.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Точит камешки, роет пескиНеумолчно ручей беззаботный.Тихо хлопают сапогиПо воде по холодной.Безыменный ручей нас привелВ глушь, в лесное затишье.Из густого тумана на холмМы взбираемся выше и выше.Комиссар наш в сознанье пришел.«Выжил, — думаю,—Выжил…»Из травы мы постель ему стлали,Рану бережно перевязали,И больного водою холоднойНапоил я из фляги походной.Тут гадать мы не будем —Рад ли он, что мы были с ним рядом,Понял, нет ли, что мы — это людиИз его же бригады.Я в глазах не увидел ответа,—Он тотчас же закрыл их от света,И, быть может, закрыл потому,Что забыться хотелось ему.Тихо сосны и елиНад землею шумели;Не свистели немецкие пули…Мы с ним рядом уснули.
4
Жил лесник со своей лесничихойВозле заводи тихой,Возле озера, в чаще глубокой,От селений далеко.К тем селеньям знакомымОт жилья лесниковаШли, конечно, дороги лесные,Дороги глухие.Заросли они серыми мхами,Кустами, грибами,Заросли, потому что лесникКолесить по кустам не привык:Он лишь ради базарного дняЗапрягал порою коня,Чаще ж он по делам неотложным,По служебным делам всевозможнымОтправлялся дорогой иною —На лодке водою.Жил лесник со своей лесничихойВозле заводи тихой.Тут-то мы комиссара больногоПоложили у хаты сосновой.Нам воды было нужно,А фляга — пустая,И хозяйка сказала радушно,Березовый сок подавая:— Пейте, милые, сколько хотите,А товарища в хату несите…Острых кос восемь штукЛесниково скрывало застрешье.Разве ж он для своих только рукСтолько их понавешал?Мы с хозяином косим,Но об этом не спросим…Пять сынов или восемьУ хозяина было? Не знаемИ допытываться не желаем.Мы об этом не спросим его,Потому что не видим ни одного,Потому что, придут ли с войныЛесниковы сыны,Мы не знаемИ тревожить его не желаем.
