И далее он рассказал, что «крупнейший, главнейший, искуснейший агент сыскного агентства „Око“ исповедуется перед гражданами. Он раскрывает все тайны этой малопочтенной организации». Кар не случайно адресовал один из своих пакетов в ту газету, он знал о напряженных отношениях между нею и агентством.
Диктор зачитывал документы, включал пленку, показывал фотографии. Учитывая его комментарии, все это должно было произвести на зрителя ошеломляющее впечатление: «Уважаемое агентство, а в действительности шайка жуликов, шантажистов и насильников, и это в самой-то демократической стране мира, в их населенном такими уважаемыми, порядочными людьми городе! Позор!»
Кар досмотрел до конца передачу, длившуюся довольно долго, узнал из нее, что специальные выпуски газеты через несколько минут покинут типографию, расплатился и направился к машине.
Значит, так, «Око», а точнее, специальный отдел вице-директора Бьорна начнет действовать немедленно. Может быть, свяжутся с полицией или секретными службами, чтоб те неофициально помогли им, ну хотя бы сообщили, если увидят Кара в аэропорту, у причалов, на железнодорожном вокзале.
Но может быть, он еще успеет?
Сев в машину, Кар поехал в аэропорт. Он ехал со строго лимитированной скоростью. Еще не хватало оказаться в руках дорожной полиции! Хорошо, что он пил только кофе.
Внимательно смотря по сторонам и в зеркало заднего вида, Кар проезжал одну за другой узкие горловины городков, куда втягивалась дорога. Нет, кажется, все спокойно, слежки нет.
Он выезжал уже из последнего на его пути селения, уже была видна штурманская башня аэродрома, когда неожиданно он заметил стоявшую у края дороги машину, показавшуюся ему знакомой, — маленький, не очень новый «форд».
Кар напрягся, расстегнул куртку. Но когда он почти поравнялся с машиной, то с удивлением обнаружил стоявшую около нее Ингрид. Волосы ее растрепались от ветра и все время захлестывали лицо. Она была одета в синий комбинезон, сапожки, свитер с высоким воротом. Увидев приближающуюся машину Кара, Ингрид выскочила на середину дороги, чуть не попав под колеса.
Кар опустил стекло.
— Скорей, — задыхаясь, проговорила Ингрид. — Скорей же, они уже там! — Она показала на аэродром.
— Что ты тут делаешь? — спросил Кар. — Что с тобой?
— Да скорей же, — чуть не плача, повторяла Ингрид. Она открыла дверцу «мерседеса», своими сильными руками тащила его.
Кар вышел, еще не совсем понимая, что от него хочет Ингрид, но она уже запихивала его в свой маленький «форд». Завизжав на повороте, машина помчалась обратно в город.
Кар сидел неподвижно, устремив взгляд перед собой. Теперь он понял. Но при чем здесь Ингрид? Он не успел задать вопроса, она сама начала объяснять:
— У Эдуарда в типографии этой газеты друзья, они сообщили ему по телефону, а потом началась передача по телевидению. Он позвонил нам, и мы сразу начали действовать: Роберт поехал в порт, Эдуард — на вокзал, я — сюда. Боже, как я рада, Альберт, как я рада, что перехватила тебя! Если б они убили тебя, я б умерла, нет, я бы убила их! Но теперь мы тебя спасем, спрячем — мы уже знаем где, я туда тебя и везу. Как я рада! А потом мы тебя вывезем и так спрячем, что они тебя никогда не найдут. Мы с тобой уедем в Швецию, ко мне. Уж там я о тебе позабочусь. Ты увидишь…
Она не закрывала рта. Но Кар не слушал. Да, значит, все же есть у него настоящие друзья. Он не одинок. Но они сами не понимают, в какую историю, опасную историю ввязались. Это ведь не цветы сбрасывать с самолета и не демонстрировать у здания муниципалитета. Это смертельная схватка с убийцами, профессионалами высокого класса, не знающими слова «пощада». Он представлял себе директора, вице-директоров, в первую очередь Бьорна, сейчас. Как они сидят в своих кабинетах или в зале для заседаний, как отдают распоряжения, приказы, как заработал весь огромный, могучий механизм «Ока», как помчались агенты, его бывшие коллеги, его товарищи, с которыми он еще вчера работал вместе. Как они помчались на этот раз охотиться за его жизнью…
Гончие, гончие, идущие по следу! Какой еще вчера был он сам.
Как они все вместе радовались, обкладывая преступника, замыкая кольцо, зная, что теперь он никуда не уйдет, хлопали друг друга по плечам, смеялись…
Теперь обкладывали его.
И вот с этими десятками, а потребуется, сотнями тренированных, безжалостных людей, вооруженных до зубов, знающих все тонкости своего ремесла, тайно поддерживаемых полицией, секретными службами, имеющих в своем распоряжении любую технику, оружие, автомобили, вертолеты, — с ними собирается сразиться за него маленькая кучка неопытных, наивных юнцов.
Кар улыбнулся про себя. Бедные ребята, искренно верящие, что что-то можно изменить в этих джунглях, что есть на свете доброта, порядочность, честность…
Он не может позволить втянуть их в эту безнадежную схватку. Он очнулся от своих мыслей, когда маленький «форд» свернул на проселок и, проехав сотню метров, остановился возле заброшенной фермы.
Таких ферм было немало в округе. Их разорившиеся или перебравшиеся в город хозяева продавали свои запущенные владения богатым приезжим. Те превращали их в роскошные виллы. Внешне все оставалось нищим, внутри — наоборот. Эдакий вошедший в моду стиль.
Но та ферма, на которую они приехали, действительно находилась в состоянии упадка.
Ингрид вылезла из машины и, схватив Кара за руку, завела в дом.
— Здесь тебя никто не найдет. Это когда-то принадлежало родителям Мари. Сегодня на совещании мы решили, что тут самое надежное место. Сейчас все устроим. Завтра навезем еду. Ты останешься здесь, пока все утрясется, а потом мы вывезем тебя на машине, если надо, в багажнике. Пока поживешь здесь. Я буду готовить тебе, я останусь с тобой? — Она бросила на него неуверенный и вызывающий взгляд.
Он обнял ее и прижал к себе. Ингрид положила ему голову на плечо, плечи ее вздрагивали… А Кар стоял неподвижно, устремив взгляд далеко-далеко за эти стены, за деревья, за моря и горы, туда, где стреляли, и убивали, и взрывали, и умирали, но где все было ясно, не было сомнений и не надо было ломать голову, как уберечь эту девочку от гибели…
Они прошли по комнатам. Все носило следы запустения. Разбитые стекла, поломанные двери, мусор на полу.
Лишь одна комната более или менее подходила для жилья. Там и расположились.
— Никуда отсюда! Жди! — Ингрид вся светилась от счастья. Она боролась за любимого и ради него готова была уничтожить всех его врагов. — Не беспокойся. Мы их проведем за нос!
«Если бы», — внутренне усмехнулся Кар. За окном раздался звук заводимого мотора. Ингрид поехала за подкреплением.
Кар осмотрел дом, прикинул, откуда может последовать нападение, как и куда лучше отходить, где спрятаться. Он попросил Ингрид оставить ему автомобильный приемник и теперь включил его.
Материалы, отправленные им в газеты, вошедшие в специальные утренние выпуски, переданные по радио и телевидению, уже вызвали скандал.
К вечеру Ингрид вернулась с таким количеством продуктов, что их бы хватило Кару, останься он в своем убежище, еще года на два. С ней на своей машине приехал Эдуард.
— План такой, — приступил он сразу к делу, — отсидишься здесь неделю-две, хоть месяц, если надо, а потом мы тебя тихо вывезем, решим как — морским путем, может быть, или в машине. Сюда ездить будет только Ингрид. Нечего привлекать внимание. Я привез портативный телевизор, радиоприемник, вот сегодняшние газеты. Так что будешь в курсе дела.
Ни о каких других делах Кара он не говорил и вопросов не задавал. Они попрощались, Эдуард уехал. Ингрид загнала свою машину в бывшую конюшню и стала готовить ужин. Кар подумал, что она останется ночевать.
Она и осталась. И заснула, бесконечно счастливая, положив ему голову на грудь. А он лежал неподвижно, не засыпая, устремив взгляд в потолок и думая о Серэне, единственной женщине, с которой был счастлив, о своей вине перед ней и об Ингрид, тихо дышавшей возле него, и своей вине, если с ней что-нибудь случится, о жизни и смерти, о том, как хорошо было бы оказаться сейчас на другой планете… И
