Я несколько раз перечитала четыре четверостишия, нацарапанные плохо отточенным карандашом, машинально исправила орфографические ошибки. Трудно было понять в конце, о каких душах идёт речь: о странных или страшных. Ах, Богдан, всё не случайно, даже твой мало разборчивый почерк. Значит ты всё знаешь. Или думаешь так же, как я. Или. Или всё это правда – и все мы лишь части, стремящиеся друг к другу. Половинки, четвертинки, изгнанные из рая и рыщущие по миру в поисках самих себя. Так вот в чём, Господи, смысл наказания? Вот как ты лишаешь нас разума? Вселенская шизофрения: разделяй и властвуй над собственными останками. Единый создавал мир по своему образу и подобию для единых, для созидателей. А они стали разрушителями, разделив добро и зло, препарировав жизнь и искусство, расщепив атом, записав многомерное пространство в двоичном коде. И ведут своё бренное существование от пункта «А» до пункта «Б», от страдания к наслаждению.
– Я готова, Павел. Я согласна. Я – часть. И я счастлива ощущать себя твоей частью. Забери меня. Владей! Ибо всё моё – твоё! – Я твердила эти слова, как заклинание, глядя на монитор компьютера, который никак не желал связывать меня с собственным почтовым ящиком.
– Ваш провайдер временно занят.
Ваш телефон, помимо вашего желания, настойчиво хочет обрушить вам на голову какую-нибудь ерунду.
– Алло!
– Анька, давай скорей ко мне.
– Оль, я не могу сейчас. Что случилось? Что-то серьёзное?
– Мой тарелку купил, спутниковую. Сегодня кино с твоим возлюбленным. Через полчаса начало. Поторопись. Придёшь?
– Нет. Не могу.
– Вдруг повтора не будет. Упустишь такой шанс – локти закусаешь. Кино-то последнее: «Творение Господне».
– Что?
–Творение Господне.
– Повтори.
– Ты чего, оглохла? Фильм называется «Творение Господне»!
– Спасибо, я поняла. Посмотри, пожалуйста, а лучше запиши. Пока.
Телефон, дорогой мне нужен Нэт. Павел, помоги! Ты можешь, я чувствую. Ты ждёшь. Я ощущаю всем, что есть во мне, как тогда, в подземелье. ВСЁ МОЁ – ТВОЁ!
За окном, во дворе рванула молния, и ливень мгновенно рухнул Ниагарским водопадом. Я торопилась, печатала, отправляла – ничего не получалось. Компьютер глючил, провайдер измывался, телефон, слава Богу молчал. «Павел, отзовись. Анна» – прошло. Прошло! Стало как-то неестественно тихо. Ах, да. Кончился дождь, и… И повалил снег. Крупными комьями, как тогда, в Рождественскую ночь. Ну же, отзовись. Я успела прочесть дрожащие строки: «Анна, осталось недолго», прежде чем мир вокруг меня погрузился во тьму.
X
Время, следуя терминологии охотников на зверя, – самый жестокий и неумолимый загонщик. По крайней мере на своём трёхмерном уровне. Если вам приходит в голову мысль убить время – считайте её неудачной. Вы бесполезно потратите силы и не получите никакого удовлетворения, потому что ему абсолютно безразлично и ваше к нему отношение, и действия, которые, как вам может показаться, вы совершаете. Главное, чтобы вы двигались, и вы будете двигаться, даже во сне, так как ещё при рождении в этом мире приобрели главный инстинкт загоняемого зверя – инстинкт постоянного бега. Движения во времени. Иногда вам кажется, что время работает на вас – иллюзия, глубочайшее заблуждение особи, чьё самосознание не поднимается выше пупа (особь же непременно сочтёт его главным органом Земли). Самое верное из того, что можно сказать о данном явлении – это «наступает время». Оно действительно наступает без разбору вам на пятки, на горло, в зависимости от вашей нерасторопности. Лучше не мешкайте, и, если не в силах обогнать, то хотя бы идите с ним в ногу. Пока оно у вас есть. Ибо, когда у вас нет времени, вы уже вне игры. Game over.
И Павел, и Богдан не тешились самообманом в попытках договориться со временем. Там, где не было вариантов, они разумно подчинялись и изо всех сил неслись вперёд, меж развешанных флажков. Пока. Вероятно, это и есть способ выиграть время, насколько возможно.
Работа над игрушкой была в общих чертах завершена. Второй уровень получил дополнительные условия: физическая встреча загонщиков была маловероятна, если всё же происходила, то они редко распознавали друг друга, в случае же узнавания – сильнейший уничтожал слабейшего, низводя его до уровня гейма, если они были представителями разных ловушек. При объединении сотрудничающих загонщиков у гейма в трёх четвертях случаев не оставалось никаких шансов, а успешно сработавшая парочка, объединившись, по желанию, попадала на третий уровень уже в статусе ловца. Задачи хозяев третьего уровня также несколько расширились. Им следовало либо не допускать встреч загонщиков, так как те могли поменяться с ними местами. Либо наоборот, способствовать объединению своих подчинённых, тем самым заполучив в избранные ловушки максимально возможное количество геймов (по числу игроков низшего уровня) и подняться до четвёртого этапа. Там основная задача: за первые несколько минут доказать программисту своё право на сотрудничество или замену. Программист по своему выбору может временно (или вообще) отойти от дел, препоручив их новоиспечённому сотруднику, иногда вмешиваясь в ход игры, если возникнет желание, или поступит просьба. Либо прогнать конкурента. Битва программистов проектировалась гораздо более жёсткой и жестокой, чем ловцов и загонщиков – один из них непременно низвергался до уровня физического уничтожения в игре, без права вхождения, на определённое количество игровых циклов. Подразумевался ещё пятый уровень, но поскольку прохождение третьего и четвёртого было уже весьма проблематично, он даже не разрабатывался просто означал полное подчинение всей системы. Ему дали название «Непознаваемый». На всех уровнях обнаруживались зафиксированные и блуждающие дыры – порталы, которыми игроки, если конечно в состоянии были их заметить, что весьма непросто, могли воспользоваться для перемещения между игровыми полями – мирами геймов, и, даже между уровнями, если сочтут для себя это нужным или возможным. Первое время пользование порталом приводило к некоторому разрушению окружающего игрового пространства, но, защита внешнего мира была установлена, а игра отдана на тестирование подружке Богдана, которую Павел видел на снимке.
Наступило во всех удручающих смыслах этого слова время выпускных экзаменов, и Павел с удивлением для себя заметил, что, вопреки здравому отношению к жизни, ему не безразличны результаты, с которыми окончит своё обучении в прославленном лицее этот талантливый, но, увы, безграмотный парень. Он даже пытался организовать какие-то занятия русским языком, но кроме взаимного раздражения, это не возымело никакого другого действия. И Павел пресёк в себе развитие зарождающихся родительских амбиций, предоставив Богдану полную свободу выпутываться самому. Приговор оказался, однако, довольно мягким, а результаты выше ожидаемых: без троек и с пятёрками. Впрочем, в сложившейся ситуации это имело мало значения и не влияло даже на самооценку.
– Или вечность? Павел, как лучше?
– А, когда у нас вечер?
– Завтра.
