Телори, Аниес, Георгий и Самуэль. После слов Петера они надели дыхательные маски и приготовили оружие.
Достигнув нужной отметки, челнок нырнул в облака, пробил их покров и устремился к поверхности.
– Впереди город! Идите, посмотрите!
Первыми в кабину бросились Аниес и Телори, столкнулись в проходе, смеясь, протиснулись, специально не уступая друг другу. Девушка, хлопнула Санторе по плечу, он пихнул ее под ребра, за что схлопотал еще один удар.
– А ну, тихо вы! – одернул их Петер.
Следом за парочкой подошли братья и Самуэль. Рудольф остался сидеть на скамье.
– Видели когда-нибудь город бильчей? – спросил помощник капитана.
– Нет, – ответил за всех Андреас.
– Интересная штука. Сверху выглядит равносторонним шестиугольником, с шестиугольной же площадью посередине, которую принято называть Площадью Обмена. При этом у самих аборигенов не замечено каких-либо склонностей к геометрии или иным точным наукам. Да и вообще к каким бы то ни было наукам. Бильчи – огромные насекомые, наподобие пчел. Их дома внутри города расположены беспорядочно, ни улиц, ни системы. Видите, над городом воздух словно искрится?
– Ага, – сказал Георгий, выглядывая из-за плеча Телори.
– Это хромистая пыль. Она окружает поселения бильчей, из-за нее приходится надевать маски, когда заходишь на территорию города. И не вздумайте их снять!
– А почему нельзя пролететь сразу к площади?
– Бильчи против, – сказал из пассажирского отсека Рудольф. – Они не подпускают к городу технику, ни наземную, ни воздушную, ближе чем на милю.
– А что они сделают?
– Оружия у них нет, если ты об этом, но жала пробивают небольшую броню. И пара хитиновых тел в турбинах могут стать серьезной помехой.
Петер снова привлек внимание группы:
– Видите, где они вьются наиболее плотно?
Снова все обратили взгляды в сторону города, где среди серебристой пыли, на фоне желто-коричневых сооружений, похожих на столбы огромного диаметра, летали и ползали черные точки – бильчи. Больше всего их скопилось в самом центре города.
– Там Площадь Обмена. Именно к ней вам и нужно пройти.
– Что? Со всеми этими… там?.. – В голосе Самуэля прозвучала легкая дрожь нерешительности.
– У тебя ксенофобия? – спросил Телори.
– Н-нет.
– Когда люди подходят к городу, бильчи скрываются, – снова вступил в разговор Рудольф. – Если какой-то абориген не успеет скрыться и мы напоремся на него, придется стрелять. Они сходят с ума от страха и нападают.
– Руди прав, – сказал Петер. – Дойдете, оставите янтарь на площади, потом часа через три-четыре второй поход – уже за центуринитом.
Андреас повернулся к штурмовику:
– А ты что, был здесь?
– Однажды, – ответил тот. – Хватит там глазеть. Все сюда.
– Да, готовьтесь, – поддержал помощник капитана. – Сейчас пойду на посадку.
– Надевайте рюкзаки, – велел штурмовик.
Все члены группы натянули на плечи лямки.
– Не думал, что янтарь такой тяжелый, – проговорил Самуэль.
– Что ты вечно зудишь, Сэмми? – спросила Аниес.
– Жизнь такая, – буркнул тот.
Дома из сот возвышались над людьми на десять-пятнадцать метров, похожие на стволы гигантских деревьев, у которых спилили кроны. Шестиугольные входы в жилища бильчей затянуты мембранами; кроме команды «Пилигрима», вокруг не наблюдалось ни одного живого существа. В прозрачном воздухе висела искрящаяся пыль, небольшие клубы ее поднимались от каждого шага неспешно продвигающихся по городу бильчей людей.
– Уже час топаем, неужели нельзя было поближе приземлиться? – пробурчал Самуэль из-под дыхательной маски. – Ненавижу насекомых.
– Они не совсем насекомые, – поправила его Аниес. – Частично они гуманоиды, некоторые их органы даже похожи на наши.
– Да мне плевать! Все, у кого восемь лап с когтями, для меня – насекомые.
– А как же визийские восьминогие собаки?
– Но ведь у них нет крыльев и жал в задницах, правда?
