еще что… Не верьте слухам, будто я убит. Такому не бывать!
Я вскоре к вам вернусь, и вы узнаете меня по медному кольцу с одной насечкой. Вы помните его… А слухи? Распустят римляне, когда поймут, что им меня не победить. Но вы простите им трусливую их ложь. Вы знаете, в чем правда… Ну а теперь — пора! Я не прощаюсь с вами.
И всех обняв поочередно, расцеловав, похлопав Франия по щупленькой спине, Вар-Равван двинулся на юг. За ним пошла лишь Маргарита Николавна. Клубочек солнца подползал к зениту, когда на горизонте появились точки. И постепенно они жирнели.
— Нас догоняют, — Маргарита Николавна сказала обреченно.
Вар-Равван предложил:
— Давай присядем. Они спокойно посидеть мне не дадут.
И опустился на траву. Маргарита Николавна села рядом. Ветер вздыхал в тюльпанах. Птицы уже не пели. Было слишком жарко.
— Ты не жалеешь? — робко спросила Маргарита Николавна.
— О чем?
— О жизни.
— Почему? Жалею, — Вар-Равван сорвал большой тюльпан, понюхал. — Он силы все истратил, чтоб стать таким красивым. На запах не осталось сил… Но толку нет жалеть. Я знал, что будет так… Я знаю, будет крест. Но перевернутый. Солдаты, хохот, гвозди. Я это пережил и к этому готов… Поэтому жалею только, что больше тюльпанов не увижу, неба. Еще жалею о том, что будет больно. Мне боль противна. Но жизнь саму жалеть наивно. Боишься потерять? Так не живи!
А точки от горизонта приблизились настолько, что можно было различить масть лошадей…
ГЛАВА 31
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ОХЛАМОВИЧА
— Легат опять наделал под себя! — злорадно лыбился Афраний. — Связался с девкой и обо всем забыл. Ублюдок! Не по чину рылом вышел. Патриций, мать его! Аристократ… А пленники сбежали из-под носа… Ну что ж, Толмай, вот нам прекрасный шанс всем доказать, что только мы умеем чужие исправлять ошибки и доводить любое дело до конца. Итак, поднять людей! По коням! И не забудьте крест. Мы больше в эти игры не играем и Вар-Раввана никуда не повезем. На месте суд над ним устроим, и если он не отречется от гнусностей своих, тогда… Давайте поживей!
Он зря кричал, зря торопил солдат. Они уже сидели на лошадях. И понеслись! Пути не разбирая. Гумир объехали и — на юг, на юг! Коням давали передых, с них не слезая. И к полудню заметили двоих. Почти на горизонте. Две точки, но среди тюльпанов Отчетливо видны.
— Туда, туда! — победно закричал Афраний, указы вая плеткою на них.
По голосу его мгновенно догадавшись, что цель близка, и что, ее достигнув, им будет отдых, кони понеслись со злою силой.
А беглецы меж тем и не подумали скрываться. Они уселись на траву лицом к охотникам и… ждали? Смирились? Вымолить пощаду надеялись?
Напрасно! Нет! Пощады им не будет! Глаза Афрания налились кровью. Он слышал запах страха, который от любого исходит перед казнью. Вы можете молчать, сжав зубы. Вы можете храбриться и шутить, как будто смерти не боитесь. Вы даже можете кричать, плевать в солдат и осыпать их руганью площадной. Ну, словно вы бунтарь неустрашимый. Но запах страха… Его не спрятать никому.
Сейчас, сейчас! — готовился Афраний, и раздувались ноздри, как у коня. — Сейчас!.. Ты этим запахом всю степь зальешь. А Станий… Патриций! Гнус! Он этот день запомнит…
— Нам окружать их? — прокричал Толмай, чья лошадь была резвее, а потому он мчался впереди Афра ния. — Послать людей в обход?
Начальник тайной стражи рахохотался:
— Не надо, мы их так возьмем? Куда деваться им?
А сам подумал, что Вар-Равван и спутник его среди тюльпанов как на блюде обеденном. Как яство лакомое. И время наступило их съесть!
Перед Вар-Равваном солдаты поспрыгивали с коней, ронявших пену, и кинулись хватать его и спутник… спутницу его.
Откуда женщина? — недоумевал Афраний. Он что-то не слыхал о женщине средь тех, кто постоянно был рядом с бунтовщиком. А, впрочем, так лучше. Будет кем солдатам поразвлечься!
— Зачем его вязать?! — прикрикнул Афраний на слишком расторопных подчиненных. Начальник тайной стражи единственным остался на коне.
И он с коня сказал:
— Ну вот и свидились, Вар-Равван! А ты здесь время не теряешь. Пока твои ученички бегут, как зайцы, врассыпную, стараясь замести следы, пока легионеры за ними гонятся, надеясь поймать тебя, ты с девушкой прекрасной решил на травке отдохнуть?.. Ты кто такая?
— Я — Маргарита, послушница при Вар-Равване.
Афраний вскинул брови:
— Послушница? Великолепно! Мои солдаты послушных любят! Но это позже… А пока, Вар-Равван, скажи мне, где твое кольцо?
— Не знаю. Нет его.
— Не знаешь… А как тогда докажешь, что ты и есть Вар-Равван? Пойми,
— Скажу, что тот, кто любит людей сильнее, чем себя, он и есть Вар-Равван. А чтобы любить других, не надо никаких колец!
Афраний не рассмеялся, как солдаты, стоявшие вокруг. Афраний смотрел на Вар-Раввана взглядом и ненавидящим, и в то же время… испуганным. О, небеса! Начальник тайной стражи боялся пленника. Боялся…
— А я тебе, Вар-Равван, могу ответить, где твое кольцо, — и узкою ладонью Афраний себя похлопал по груди, по кожаному мешочку, висевшему на стальной цепочке. — Вот здесь оно! Ты понял? Здесь! Давно… А вместе с кольцом в моих руках твое, несчастный, имя, — и, злобно усмехнувшись, Афраний предложил:
— Теперь давай решать.
— Что именно?
— Все очень просто, — Афраний плетью себя постукивал по ноге. — Ты говорил, что миром будет править крест? Мы привезли его с собой. Эй, покажи!
Солдаты сняли с коня тяжелый, длинный крест. Оструганный, должно быть, в спешке.
Афраний смотрел на Вар-Раввана, как будто взгляда оторвать не мог.
— Ты видишь, какой красавец! И высоко поднимется. Тебе с него обзор откроется далекий… В Ершалаим я повезу лишь тело твое. С кольцом на пальце. Если мы не договоримся… Но если ты…
— Мы не договоримся, — сказал Вар-Равван, не дослушав.
— Ты хорошо подумал?
— Не теряйте время, — разгульный ветер взъерошил кудри Вар-Раввана.
— Ты не забыл, что именем твоим теперь владею я? — прищурился Афраний.
Впервые за это утро Вар-Равван рассмеялся, махнул рукою резко. Солдаты схватились за мечи.
— Вы звуком владеете пустным, который не стоит ровным счетом ничего! Любое имя значит что-то, когда за ним стоят дела. А просто имя — слово, которое не тронет душ ничьих…
Афраний так резко натянул узду, что конь заржал и вздыбился в испуге. Однако, начальник тайной стражи был опытным наездником и быстро успокоил лошадь. А успокоив, сказал:
— У нас с тобою было два варианта. Ты выбрал первый сам. Ну, что ж, пусть так!
