Стряхнув с себя налипшее облако, она залила все вокруг своим ярким светом. Маскировке киборга понадобилось несколько мгновений, чтобы сработать, и он появился перед Лимой черным на светлом фоне.
Противник даже не успел растеряться и понять, что потерял свое преимущество – удар копья был быстрым и смертельным. Широкое лезвие наконечника прошло через шею киборга, отсекая голову от туловища практически без усилия. Труп, разделенный на две части, упал на землю. Маскировка замигала, побежав по туловищу разводами, и исчезла, показывая обнаженное тело. Значит, она была имплантирована в кожу. Лима хмыкнула, такого она раньше не встречала. С каждым днем появлялись все новые и новые виды имплантов, а с приходом Хозяев и их Зодчих, кибероника пошла на новый виток развития. Понятно, почему киборги так преданы Хозяевам. Хотя среди людей и раньше были мастера по имплантации, но когда они позаимствовали некоторые знания у Зодчих, уровень их профессионализма так повысился, что сейчас невозможного для них почти не было.
Правда чтобы воспользоваться услугами таких мастеров, нужны были средства и немалые, поэтому часто киборги ставили свои импланты в кустарных мастерских, во множестве разбросанных по городу. Они стали верными слугами, поставщиками информации и человеческой плоти, наемными убийцами и основными солдатами Хозяев. Киборги были готовы на все, чтобы улучшить свое тело, даже продать душу (если таковая у них была, в чем Лима сильно сомневалась).
Оставив мертвого киборга валяться в луже крови, Лима, оглядываясь по сторонам, быстро перешла площадь и добралась до лавки старьевщика, служившей ему одновременно и домом.
Она громко постучала в обитую железными листами дверь. Некоторое время никто не отвечал, и она занесла руку, чтобы еще раз постучать, когда из-за двери послышался кашель и хриплый голос произнес:
– Что за уродов носит в такой час? Какого хрена вам надо? Ступайте домой подобру-поздорову, пока собак не спустил.
– В твоей хижине только одна собака, старик. И сейчас она тявкает на меня из-за двери, – ответила Лима, не считая нужным церемониться. – Открывай, пока дверь не вышибла.
Снова послышался кашель, но дверь не открылась. Лима сильно стукнула по железному листу, оставив на нем вмятину.
– Ну же!
Внутри защелкали замки. Сколько их было. Лима ни когда не считала, но уж больше пяти точно. Девушка отошла в сторону – мало ли что взбредет старому в голову, с него станется пальнуть из темноты в непрошенного гостя. Она видела у него допотопное оружие, которое он называл дробовиком. Старик говорил, что усовершенствовал его и что сейчас оно работает получше многих нынешних новомодных пукалок.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель старик пробурчал:
– Ну, кто там еще?
– Это я, Лима, – сказала девушка, прислонившись к стене рядом с дверью, так, чтобы ее не было видно.
– Ну а что не заходишь тогда, раз Лима? – и хмыкнул. – Или собаки испугалась?
Лима осторожно выглянула.
– Заходи, не бойся, нечего мои старые кости на холоде держать. – Старик открыл дверь полностью.
Лима, пригнувшись, вошла в низкий, темный коридор, старик плотно закрыл за ней дверь, щелкнув всеми замками, снял колпак с биолампы, и коридор сразу осветился призрачным голубоватым светом. Резкие тени от девушки и старьевщика скакнули на стены.
Лима посмотрела на седого старика. Лицо его было сердитым и не обещало непрошенной гостье ничего хорошего, в одной руке у него действительно был дробовик, но в глазах горел озорной огонек.
– Ну что смотришь? Не за этим, наверное, пришла средь ночи? Иди, давай.
Лима улыбнулась и пошла в торговую комнату, как называл ее старьевщик, стараясь смотреть под ноги и обходить валявшиеся на полу различные предметы. Она считала, что старик специально сделал коридор таким низким и захламил его, чтобы сделать проход по нему как можно более неудобным. Но в комнате потолки были достаточно высокие, чтобы Лима смогла выпрямиться, и достаточно свободного места, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Освещением служили три тусклые биолампы, развешанные по углам и отбрасывающие мутный желтоватый свет. Окон в помещении, конечно, не было (иначе свет бы не горел). Вокруг валялся всяческий хлам, предметы быта, чайники, кастрюли, стол без одной ноги, стулья, отдельным стеллажом стояли электроприборы и наваленные грудой запчасти к различным транспортным средствам, остальное было закрыто грязными, некогда белыми, а сейчас пожелтевшими, простынями. В противоположной стене была дверь, ведущая в жилую комнату старика. В воздухе витал слабый запах каленого металла и горелого масла.
Следом за девушкой вошел хозяин этой свалки, прошел мимо и с серьезным видом устроился за маленькой конторкой у стены, поставил биолампу рядом и стал демонстративно ждать.
«Вот ведь вредный старикашка», – улыбнулась про себя Лима и, сделав шаг, подошла и сказала дежурную фразу:
– Чем торгуешь?
Старик исподлобья посмотрел на нее своими хитрыми серыми глазами.
– Уважаемый, – добавила Лима.
– То-то же! – пробухтел старик. – А то «собака»!
Лима молчала.
Старьевщик встал со своего места и направился в дальний угол комнаты, с грохотом отодвинул какие-то ящики и достал завернутый в пленку тоненький сверток.
– Вот! Уже четыре дня тебя дожидаются.
