– Вот что. Я постараюсь как можно дольше затянуть встречу, чтобы потише было кругом. Затем попрошу гостя и двоих-троих из наших остаться. Тогда и выясним отношения. А ты постой-ка возле двери и послушай – он ли.
Николай Иванович дал подробные инструкции на тот случай, если гость и впрямь окажется не тем человеком, за которого себя выдает.
– Сергей! – обратился затем к студенту. – Никого больше в дом не пускать. Предупредите: возможен провал, близких направляйте патрулировать окрест на предмет выяснения, нет ли слежки. А сейчас вызовите, пожалуйста, Викентия. Только очень осторожно!
Викентий, выслушав Николая Ивановича, присвистнул:
– Не может быть! – и покосился на Гошку. – Детские, извиняюсь, фантазии во взрослом деле.
– Вот это и следует проверить…
Николай Иванович с Викентием прошли в дом и затем в комнату. Гошка притаился за дверью.
– Что-нибудь случилось? – услышал Гошка знакомый – ох, какой знакомый! – чуть картавящий голос Матьки.
– Все в порядке, Иван Сидорович. Извините, наши текущие дела. Кстати, господа! Невозможно дышать в комнате. Прошу с папиросами выходить в переднюю или во двор, хотя бы по очереди. Исключение, полагаю, мы сделаем только для нашего многоуважаемого гостя. Итак, продолжим.
Долго, томительно долго тянулась встреча и Гошкина вахта возле двери. У него быстро исчезли остатки сомнений насчет гостя. В комнате витийствовал и одновременно вопросами, задаваемыми будто бы между прочим, выяснял подробности о здешних людях и делах Сухаревский Матька. Выйдя вместе с Викентием, Николай Иванович вопросительно взглянул на Гошку.
– Он…
– Иди на кухню. Отдохни. А когда услышишь, что все разошлись, действуй, как договорились.
Гошка кивнул головой и с облегчением покинул свой пост. Чего только он не передумал, пребывая в темноте и одиночестве! Все вспомнилось. Все горести и злосчастья, выпавшие на долю Яковлевых. И виноват во всем был только один человек – Матька. «Мало того, оказывается, он и друзьям Николая Ивановича напакостил! Сейчас сочтемся!» – мстительно думал Гошка. Наступил час, когда Матьке, а может, и Смычку, придется ответить за всю гнусную службу и все преступления.
Наконец большая часть участвовавших в сходке поодиночке, по двое разошлись. Из комнаты выглянул Викентий и кивнул головой.
Как было договорено, Гошка подошел к двери и раздвинул дешевенькие портьеры.
Матька сидел в кресле боком к двери, лицо строгое. Говорил с пафосом, но внушительно, солидно.
– Матька, – сказал негромко с порога Гошка. – А Сережа Беспалый остался жив…
Эффект от сказанной тихо, но внятно фразы превзошел все ожидания. Матька так и замер, застыв с открытым ртом на полуслове, потом резко повернувшись к двери, побледнел, словно увидел не живого человека – Гошку, а привидение. Впрочем, длилось это мгновение, Матька взял себя в руки и изобразил на лице недоумение:
– Что сказал этот мальчик?
– Он пошутил, – ответил за Гошку Викентий. – Сережа Беспалый, к сожалению, мертв, не пугайтесь…
– Ничего не понимаю! – театрально пожал плечами гость. – Матя? Сережа Беспалый? Тут какая-то ошибка…
– Нет, Смычок, никакой ошибки нет, напротив, все встает на свои места… – спокойно, вполголоса сказал Николай Иванович.
Этого удара Матька вынести не смог, рванулся из-за стола к двери. Однако на его пути встал Викентий.
– Сядьте! – приказал Николай Иванович.
Матька, покосившись на глядевший на него в упор револьвер, опустился в кресло.
– Проиграл, господа, сдаюсь. Но… – лицо и голос его сделались искательными, – надеюсь, мы найдем общий язык…
– Маловероятно… – заметил Николай Иванович.
– Однако прежде всего убедительно прошу вас, господин штаб-ротмистр, уберите эту штуку… – Матька страдальчески посмотрел на револьвер, который все еще держал Николай Иванович.
Похоже, даже на невозмутимого Гошкиного друга такое обращение произвело впечатление. Про Гошку, Викентия и двух других студентов и говорить не приходится. А Матька между тем продолжал:
– Действительно, вам ли, гордости полка, отличному гимнасту, да еще с друзьями не управиться со мной, коли понадобилось бы. А я всякое оружие ненавижу с детства… Право, вас, кажется, зовут теперь Николаем Ивановичем? Спрячьте эту гадость…
Когда Николай Иванович выполнил Матькину просьбу, тот облегченно вздохнул:
– Благодарю вас. Так гораздо лучше. А то, знаете ли, эти револьверы-пистолеты имеют обыкновение внезапно стрелять.
– Итак… – оборвал Матькину болтовню Николай Иванович, – мы слушаем.
– Простите старика. Это, знаете ли, с перепугу. По правде, не ожидал. А ведь признайтесь, кабы не этот молодой человек, с которым наши пути некогда перекрестились… Кстати, – это уже Гошке, – скрипка Гварнери дель Джезу в полной сохранности. Позволю себе вернуть ее другу, извиняюсь, покойного владельца.
