оказался коротышкой с пивным животиком, а на третьем взгляд задерживался лишь потому, что на его носу сидели очки в красивой оправе.
Матвеев немедленно принялся нагонять начальников, опрокидывая одну рюмку за другой. Настя считала, что делает он это напрасно, и пыталась подсунуть ему закуску, но он только отмахивался. Хотя закусок на столе было великое множество, некоторые оставались практически нетронутыми. Было ясно, что компания больше пила, чем ела, что сказалось на ее общем облике, в том числе и нравственном.
Настя очень быстро наелась, отведав каждое блюдо, и осоловела, как бездомная кошка, пировавшая в подвале со снедью. Ей пришлось заказать себе чашку крепкого кофе, чтобы прийти в себя. Захмелевший Матвеев каким-то удивительным образом ухитрился познакомиться с девицей, сидевшей за соседним столиком спиной к нему, и все время рвался с ней танцевать. Насте приходилось напоминать ему, что он пришел на вечеринку с невестой, то есть с ней, и она не потерпит, чтобы ее бросили на произвол судьбы. В конце концов Матвеев все же улизнул, оставив Настю без всякой поддержки.
Когда один из начальников стал проявлять повышенный интерес к ее обнаженной шее, она решила посетить дамскую комнату. Проход был относительно свободен. Навстречу ей попадались лишь парочки, пробиравшиеся поближе к эстраде, и шустрые официанты. Один из них как раз подрулил к ближайшему столику, высоко держа поднос, на котором стояло блюдо с роскошным десертом.
— Ванильный мусс на бисквите с клюквенным соусом! — провозгласил официант.
Мусс был щедро украшен ягодами, да еще вдобавок окружен шариками мороженого. Настя, которой как раз предстояло миновать официанта, мысленно облизнулась. Сладости она любила до самозабвения.
Дальнейшее напоминало один из тех кошмаров, которые иногда снятся аккуратным женщинам. Бородатый тип, сидевший за столиком, на который как раз доставили десерт, ойкнул и упустил из рук чайную ложку. Та нырнула вниз, словно серебряная рыбка, и скользнула прямо Насте под каблук. Настя шагнула, поскользнулась, взмахнула руками, вскрикнула и каким-то непостижимым образом сбила официанта с ног. Поднос описал красивую дугу, секунду помедлил в воздухе, словно раздумывая, стоит ли завершать начатое, а потом обрушился прямо на Настю.
Бородатый вскочил и успел подхватить ее под локти, не дав свалиться на пол. Однако десерт, украшенный ягодами, она все-таки успела принять на грудь.
— Боже мой! — воскликнул официант и забегал, как сумасшедший, увидев, что сделалось с Настиным платьем. Он выхватывал непонятно откуда бумажные салфетки — одну за другой — и тряс у пострадавшей перед носом.
Клюквенный соус проник под платье и медленно стекал по животу. Настя посмотрела на себя и ахнула. Одним резким движением повернулась к бородатому, который стоял перед ней в брызгах мороженого и что- то бормотал.
— Это вы виноваты! — воскликнула она. В ее зеленых глазах горела такая ненависть, что было больно смотреть.
— Я, — согласился тот без тени раскаянья.
К столику тем временем подскочил старший по залу и тревожно спросил:
— Что здесь произошло?
Хотя без слов было ясно, что произошло, потому что поднос валялся на полу, а рядом имелась девушка, украшенная ягодами и кусочками бисквита.
— Наш друг уронил ложечку, — вежливо пояснил кто-то из компании бородатого и ехидно добавил: — Безрукая скотина.
— Он бросил на пол свою чайную ложку, — звенящим голосом сказала Настя. — Бросил и даже не наклонился, чтобы поднять!
— Вы слишком быстро шли, — парировал тот. — Вряд ли я успел бы выхватить ее из-под вашей стопы.
Если бы Настю спросили, как выглядит этот тип, она вряд ли смогла бы ответить. Его лицо казалось ей просто белым пятном с бородой и глазами — от ярости и обиды она почти ослепла.
— Платье пропало, — сочувственно произнес женский голосок.
Вероятно, в компании бородатого имелась женщина, но Настя ее не заметила. В висках у нее стучало. Платье пропало! Это было единственное, что занимало ее мысли.
Неожиданно как из-под земли перед ней вырос Матвеев — без пиджака, встрепанный и потный, словно бегун, с трудом добравшийся до финишной ленточки.
— Настасья!!! — возопил он, заметив, в каком она виде, и воздев руки к потолку.
Вернее, он думал, что воздевает их к потолку. Из-за того, что Матвеев успел окосеть, руки ушли куда- то вбок, сделав его похожим на кривую березу.
— Видишь, что он со мной сделал?! — Настя указала на бородатого.
— Ты кто? — спросил Матвеев.
— Шелестов, — ответил тот коротко.
— Ты это зачем?!
— Случайно, разумеется.
— За случайно бьют отчаянно! — заявил Матвеев и посмотрел на Шелестова снизу вверх.
Шелестовых оказалось двое, и оба были до невозможности серьезны.
— Я просто выронил ложку, — сказали они двумя ртами одновременно.
— Да? А то смотрите у меня, — пригрозил поборник справедливости.
В ту же минуту откуда-то из толпы на него прыгнула рыжая девица, густо усыпанная веснушками. Веснушки были повсюду — на щеках, на шее, на плечах. Они сыпались в ее декольте и разжигали в Матвееве нешуточную страсть.
Настя поняла, что ждать от него помощи не приходится. Почувствовав, что нижняя губа предательски дрожит, она подхватилась и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бросилась бежать. Менеджер и официант препирались у нее за спиной.
— Это был несчастный случай, — донесся до нее голос бородатого.
Остальные его слова потонули в общем шуме и грянувшей музыке. Не обращая ни на кого внимания, Настя бежала через зал, чувствуя себя отвратительно липкой. Наконец она добралась до дамской комнаты. Очутившись среди кафеля и огромных зеркал, она наконец-то смогла оценить причиненный ущерб.
Нет, она не заплакала. Что толку в слезах? Платье действительно испорчено, это ясно. И как она поедет домой? Пьяный Матвеев за руль, конечно, не сядет. Он вообще сейчас плохо соображает. В некоторых вещах он оставался сущим ребенком. Ему казалось, что если он будет поступать так же, как и его начальники, то невольно сблизится с ними, станет своим парнем. Это было глупое и даже опасное заблуждение, и вправить ему мозги все никак не получалось.
Воспользовавшись тем, что в туалете никого нет, Настя стянула платье через голову, пустила воду и принялась стирать с себя сладкую жижу. Живот сразу покраснел. Называется — обаяла начальников…
После легкой стирки платье стало похоже на авторскую работу. «Клюквой по шелку», — про себя усмехнулась Настя. Что ж, закон бутерброда еще никто не отменял. В гардеробе бедной девушки убывает ровно столько старых вещей, сколько прибывает новых. Получила туфли — будь любезна выбросить платье. У обеспеченных девушек все иначе, это уж как пить дать. Они не трясутся над каждой кофточкой, и поэтому с их вещичками ничего не случается.
Несмотря на то что в ресторане было жарко, надев на себя платье с гигантским мокрым пятном на животе, Настя почувствовала, что ее пробирает озноб. Платье противно липло к телу и совершенно неприлично обрисовывало все недостатки фигуры.
Выудив из сумочки мобильный телефон, страдалица принялась названивать Матвееву. Бесполезно. Она плохо представляла себе, что теперь делать. Денег на такси у нее не было. Впору отчаяться и наконец-то разрыдаться. Она заперлась в кабинке и попробовала заплакать. Слезы должны принести облегчение и прояснить голову. Все было напрасно. «Наверное, это шок», — решила Настя, прислушиваясь к тому, как другие посетительницы туалета пускают воду и обмениваются репликами.
Наконец дверь хлопнула, и снова стало тихо. Настя вышла из кабинки, посмотрела на себя в зеркало и рассмеялась. Давненько с ней не случалось такой чуши! Она снова принялась названивать Матвееву, потом попыталась позвонить подруге Татьяне, но та оказалась вне зоны действия сети. Когда в туалет кто-то
