Потом они вышли на улицу, жадно вдыхая морозный воздух. Мимо бесконечным потоком шли люди. Туристы вертели головами по сторонам и то и дело останавливались, чтобы сфотографироваться. Прямо посреди улицы стояли лотки с фруктами, дети ели мандарины, и яркий праздничный запах щекотал ноздри.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Варя, обводя Тоню придирчивым взглядом.
– Заново родившейся.
Тоня была не похожа сама на себя. Сапожки на каблучке, теплое платье до колен, короткая меховая куртка, красивый шарф, яркая сумочка – ей все очень шло.
– Осталось только сделать прическу и выбрать украшения, – заявила Варя. – Последние приятные штрихи. Слушай, Тоня, у тебя ведь такие красивые ноги! Почему ты всегда ходишь в брюках?
– Ага, ноги! Снизу ноги, а сверху – тумбочка.
– Понятно, – вздохнула Варя. – Тумбочка, да еще без мозгов. Больше я тебе носить штаны не позволю, так и знай. Теперь у тебя есть платье и две отличные юбки. Кстати, сегодня я поняла, почему умные люди советуют одеваться за границей. На эти деньги мы бы с тобой в Москве смогли купить только обувь и сумку. И то не самого хорошего качества.
– Как ты думаешь, мы сами найдем парикмахерскую? – спросила Тоня, пытаясь поймать в витрине свое отражение и еще раз им полюбоваться.
– Конечно, найдем. Только сначала я хочу выпить кофе и поесть. В магазине я совсем выбилась из сил.
– А себе ты ничего не купила, – спохватилась Тоня. – За тобой же Лаленко ухаживает! И тебе не хочется принарядиться, чтобы совершенно свести его с ума?
– Нет, не хочется, – искренне ответила Варя. – Я вообще пока не уверена, что готова сводить его с ума.
– Такие мужчины, как Глеб, даже не спрашивают, хочешь ты или не хочешь. Они берут инициативу в свои руки. В этом отношении я тебе даже завидую.
Они вышли на Мариенплатц и медленно побрели вперед, наслаждаясь прекрасным зимним днем. Вокруг фонтана бегали дети. Они визжали и одновременно грызли яблоки в карамели, надетые на палочки. Заливистый смех улетал в вышину, где прогуливалось солнце, закутанное в рваную вуаль облаков.
Притомившиеся девушки пообедали в маленьком ресторанчике, выпили по чашке кофе и поболтали. У Тони было отличное настроение, но она так и не призналась, в кого влюблена.
– По-моему, сейчас самое время проявить инициативу, – сказала Варя. – Потом начнутся трудовые будни, настроение будет упущено. А сегодня у тебя явно душевный подъем, так что советую действовать.
На пороге салона, который они отыскали неподалеку от главной пешеходной улицы, девушки решили расстаться.
– Встретимся за ужином в ресторане отеля, – сказала Варя на прощание.
– Но ты же ужинаешь с Лаленко!
– Ах да, я и забыла.
– И ты обещала написать ему сообщение, – напомнила Тоня, сдвинув брови. – Смотри, не обмани, а то он решит, что это я во всем виновата. Не хочу попасть в черный список младшего босса.
– Я напишу ему попозже, а то он сразу потащит меня ужинать, а я еще обед не переварила.
И она отправилась гулять. Заходила во все приглянувшиеся магазинчики и лавочки и в итоге накупила кучу безделушек. Нагруженная пакетами, она слонялась по центру города и наслаждалась ничегонеделаньем. Ей было хорошо одной. Она чувствовала себя свободной. Дышалось легко, а настроение взмыло вверх. Возможно, она вообще по натуре одиночка? И ей не нужны никакие романы, страсти- мордасти, которые только деморализуют ее и превращают – как там сказала мудрая старшая сестра? – в смесь розовых соплей и жалости к себе.
Когда начало смеркаться, Варя против воли принялась размышлять о Глебе и о предстоящем ужине. Она снова вышла на главную пешеходную улицу и двинулась в сторону гостиницы. От мощной иллюминации захватывало дух. Рождественская елка на Мариенплатц была усыпана огнями, от нее невозможно было оторвать глаз. На площади собралось море людей, повсюду продавали жареные каштаны. Туристы снимали варежки и перчатки, чистили каштаны и ели прямо на ходу. «Это самый счастливый момент в моей жизни, – вдруг подумала Варя. Глаза ее наполнились слезами восторга. – Счастливее уже не будет. Я все время вляпываюсь в какие-то сложности, утопаю в страданиях. И вот опять собираюсь нырнуть, как в омут, в новые отношения. Но сейчас мне так хорошо!»
Чтобы продлить очарование вечера, она зашла в кафе и заказала кофе, а к нему штрудель. Народу было мало, посетителей обслуживал добродушный старик с полотенцем на плече. Он перебросился с Варей несколькими словами и пожелал приятного вечера. Штрудель плавал в целом море ванильного соуса, к нему прилагалась большая ложка. Кофе был украшен взбитыми сливками, сверху лежала вишня с засахаренным хвостиком. Варя положила ее в рот и закрыла глаза.
Чего уж греха таить – она на пороге нового романа. Ужин с Глебом – это только начало событий. Глеб не такой мужчина, который готов месяцами ходить вокруг да около. В нем кипит жизнь, а страсть варится на медленном огне, словно смола. Когда придет время, он без раздумий перевернет кипящий котел, и тогда ей не спастись. Хочет ли она этого?
По дороге в отель Варя уговорила себя, что хочет, но просто трусит. Позже, некоторое время спустя, они с Глебом еще посмеются над ее страхами! Довольно быстро она добралась до места. Стеклянные двери раздвинулись перед ней, и Варя вошла в холл отеля, постаравшись стряхнуть с себя нерешительность вместе со снегом, запорошившим одежду.
Подойдя к стойке, она попросила ключ от номера. Портье засуетился. Держа ключ в руках, он все не отдавал его, расспрашивая, понравился ли Варе город.
– А не интересуют ли вас экскурсии? Это очень познавательно, – сообщил он. – И приятно. Мы работаем с экскурсионным бюро. И сейчас у них огромные скидки!
Варя отказалась, и тогда он предложил ей взять для себя бесплатно туристическую карту с отмеченными на ней достопримечательностями. Она поблагодарила и положила карту в сумку. Однако портье не отставал:
– Не желает ли мадам заказать что-нибудь в номер? Кофе, чай? У нас есть свой кондитер, он готовит чудесные десерты. Есть сладости специально для русских гостей.
«Тульские пряники, что ли?» – хотела спросить Варя, но потом решила, что немец не поймет юмора, и только хмыкнула. Портье тем временем отвлекся на телефонный звонок. Извинился и взял трубку. Разговаривая, искоса смотрел на Варю. С огромным трудом ей удалось выцыганить у него ключ. Она не знала, что и думать по этому поводу. Может быть, он специально?
Варя повернулась, чтобы идти к лифту, и обмерла. Так и есть! Портье точно все подстроил! Он намеренно задерживал ее возле стойки. Со стороны лифта прямо на Варю шел… Филипп Чандлер! Смутившаяся знаменитость. На нем был джинсовый костюм, по моде драный, под курткой – расстегнутая почти до пупка рубашка. На гладкой безволосой груди – медальон на длинной цепочке.
Позади него, на расстоянии вытянутой руки, синхронно шагали двое охранников. Чандлер пристально посмотрел на Варю и криво улыбнулся. Она сглотнула и осталась стоять на месте. Ей казалось, что он сейчас в нее врежется, но в самую последнюю секунду тот свернул в сторону. Он прошел в паре сантиметров от нее, и она почувствовала, как он вложил в ее руку какую-то бумажку. А потом, как ни в чем не бывало, обратился к портье. Он говорил о какой-то ерунде: о рубашках, сданных в прачечную, о виски в мини-баре…
Варя некоторое время стояла, не оборачиваясь, сжимая в кулаке записку. Разумеется, это записка, а не фантик от конфеты! Надо уходить отсюда, пока не поздно. Не кричать же на весь отель: «Что это вы сунули мне в руку?» Варя двинулась к лифту, по дороге несколько раз споткнувшись непонятно обо что. Нажала на кнопку. Огромного труда ей стоило не оглянуться по дороге.
Лифт приехал, урча, как домашний кот. Вместе с Варей в кабинку вошел долговязый юноша с тощей шеей и выступающим кадыком. Не обращая на него внимания, Варя разжала руку и достала бумажку. Развернула. Пакеты с покупками мешали ей невероятно, но любопытство оказалось сильнее. На бумажке был нацарапан номер комнаты, внизу красовалась фраза: «Жду тебя вечером, Филипп».
