Зайти к Ядрикову она не решалась, лучше всего будто бы случайно встретиться в коридоре. Даша поднялась на начальственный этаж и долго бродила по нему из конца в конец, пока не наткнулась на Оксану Жергину, которая выпорхнула из кабинета главы информационного вещания канала.
– Здравствуйте, – машинально сказала Даша, стараясь побыстрее миновать некогда любимую ведущую.
Вопреки обыкновению Оксана не отвернулась в сторону, а, резко притормозив, окликнула:
– Погоди минутку, есть разговор.
Если бы с Дашей заговорил стоящий в коридоре кулер, она и то удивилась бы меньше. Не ожидая ничего хорошего от предстоящего разговора, Даша покорно остановилась. Не исключено, что ушлая звезда уже пронюхала про историю с Ядриковым и хочет сказать какую-нибудь гадость.
Но услышала Даша нечто неожиданное.
– Послушай, – свистящим полушепотом заговорила Оксана. – Мне рассказали – ты про меня слухи распространяешь.
– Какие слухи? Вы что? – изумилась Даша.
– Что я выдохлась, что ко мне претензии у руководства, что на меня жалуются чиновники, что я наркоманка. Еще перечислить?
– Ничего подобного я не говорила. Зачем мне это надо?
– Ты мне мстишь. Но у тебя ничего не выйдет, – зло рассмеялась Оксана. – Я – Жергина, а ты – никто. Плевать я хотела, что Ядриков тебя защищает. Все равно тебя выгонят отсюда. И запомни: еще раз услышу, что ты гадости обо мне говоришь, горько пожалеешь!
Она умчалась куда-то вдаль по коридору, а ошеломленная Даша подумала: «Понедельник только начался, а уже столько всего плохого произошло. Чего ждать еще?» Видимо, следующим номером понедельничной программы станет выяснение отношений с Матвеем.
Даша упорно продолжала бродить по коридору. За это время ей дважды позвонила Элеонора с мелкими поручениями и Ленка Злотина: любопытство пересилило в ней обиду. Подругу снова пришлось отфутболить, но на сей раз вежливо, с обещанием позвонить вечером и все подробно рассказать.
«Интересно, ей тоже лучше соврать?» – стала размышлять Даша и вдруг увидела Матвея, который бодро шагал навстречу. От неожиданности она растерялась, но Ядриков сам пришел к ней на помощь.
– Ну, мать, ты даешь! – воскликнул он, сверкая своей знаменитой улыбкой. – У тебя что, галлюцинации начались? – И тут же добавил, словно про себя: – Чего я раскричался? Это же государственная тайна. Ну-ка, отойдем в сторонку.
Когда они очутились в самом дальнем закутке и затерялись между пальмами и фикусами, Матвей продолжил:
– Зачем ты примчалась в парк, дурочка? Я же тебе сказал – не надо. И потом вообще отменил встречу.
– Почему? – глупо спросила Даша.
– Потому, что отдыхать иногда тоже нужно. Перенес ее на вторник, то есть на завтра. У моих вообще был шок, мать переживала.
– Мне Рябцев рассказал. Ты прости меня, ладно? Как твоя мама сейчас себя чувствует?
– Нормально. Но скажи мне, пожалуйста, зачем ты придумала историю с похищением? Я заинтригован.
Повторять Матвею ту чушь, которую она несла в кабинете Рябцева, Даша не захотела. Поэтому спросила:
– Тебя действительно там не было?
– Не было. Зачем бы я стал врать? Поклясться на уставе нашего акционерного общества?
– А мне зачем врать? Если это был не ты, то кто-то очень похожий. Нет, просто двойник. Можешь мне не верить, но там действительно кого-то похитили. И этот кто-то был вылитый ты.
Даша чуть помолчала, но потом все-таки решилась:
– Рябцеву я сказала, что специально устроила скандал. Привлечь твое внимание. Потому, что влюблена.
– Вообще-то похоже на правду, – усмехнулся Ядриков и подмигнул.
– Похоже. Но это неправда.
– Что – неправда? Что влюблена?
– Это правда, – мужественно призналась Даша и сама удивилась, как легко из нее выскочили самые трудные слова. – Неправда про скандал. Если бы тебя там не оказалось, я бы просто ушла домой и весь вечер страдала. Но там...
– Я понял, там кого-то похитили, – перебил Матвей и как-то странно взглянул на Дашу. – Слушай, а у тебя не бывает галлюцинаций? Или видений каких-нибудь? Может, ты во сне ходишь?
– Какие еще галлюцинации?! – обиженно воскликнула Даша. – Я, знаешь ли, клей по выходным не нюхаю.
– Галлюцинации, которые кажутся явью. Может, ты в детстве была страшно впечатлительной и тебя мучают видения.
– Меня ничего не мучает! Кроме аллергии на помидоры.
– А тебе никогда не кажется, что за тобой следят?
Плохо было то, что Даша не могла даже заплакать – слишком сильным оказалось потрясение. Матвей не обратил никакого внимания на ее признание в любви, зато стал выискивать у нее симптомы всяческих недугов.
– Я пойду, – полувопросительно, полуутвердительно сказала она. – Спасибо за все и прости, что причинила тебе столько неудобств. Постараюсь больше не донимать тебя своими галлюцинациями.
Матвей растерянно улыбнулся и начал что-то говорить, но Даша уже не слушала – она стремглав бросилась к лестнице. Она решила не ждать лифта, чтобы не дать Ядрикову возможности ее догнать, если бы вдруг у него возникла такая мысль. Уже выскочив на лестничную площадку, Даша опомнилась и горько рассмеялась над собственной наивностью. Великолепный Матвей Ядриков, бегущий за какой-то жалкой сотрудницей? Такое невозможно было даже представить. Поэтому вниз по лестнице она спускалась уже абсолютно спокойно, не надеясь, что по ступеням вдруг застучат каблуки роскошных ядриковских ботинок.
Дождавшись, пока Даша допьет чай, мама Тоня спросила:
– Что там, с человеком твоим? Не нашли?
– Нашли.
– Живой?
– Живой, все в порядке.
– А у тебя чего вид такой, будто опять плакала?
– На работе проблемы всякие.
– Ох, что-то ты темнишь. Ну-ка, выкладывай!
Даша не знала, куда деться от умных синих глаз. Возможно, синева с возрастом немного поблекла, но взгляд по-прежнему был проницательным.
– Да ничего я не темню, правда.
– А бандитов нашли?
– Каких?
– Похитителей. За которыми ты побежала.
– Нет. Его никто не похищал, мне это все померещилось.
У мамы Тони неожиданно сделался жалкий и растерянный вид.
– Как же померещилось? Ты платье все перемазала, коленки ободрала.
– Мама Тоня, давай не будем об этом. Просто недоразумение, вот и все. Говорю же – показалось мне.
Антонина Валерьяновна побледнела и прижала руку к груди.
– Ты что? – испугалась Даша.
– Ничего. Волнуюсь за тебя. Что значит – показалось? Как такое могло показаться?
– Мама Тоня, давай обсудим это потом, когда я успокоюсь. Не обижайся, но я не хочу больше об этом
