Ярославских не ищи.
– Что, неужели этот тип, я имею в виду Геннадия, разрешил тебе у него поселиться?
– Даже настаивал.
– Вот это да!
– Что – да? – неожиданно скривилась Женя. – Он считает, что я ему товарищ. Камрад. Дер Фройнд.
– Я же говорю: тебе надо действовать по сказочному сценарию. Была Золушка – стала Златовласка.
– Это ты что-то путаешь, – не согласилась Женя. – Золушка так и осталась Золушкой.
– Но когда она сильно захотела замуж, то вымыла рожу и прилично оделась. И еще крестная что-то сделала с ее волосами. Я умираю, так хочу выступить в роли твоей крестной.
– Но я не могу так сразу! – с надрывом сказала Женя. – Геннадий сразу поймет, что я к нему неровно дышу! Веня ему наверняка сказал, что я всегда была замарашкой.
– Да, – мрачно заключила Ира. – Я никогда не смогла бы быть психоаналитиком. Я не понимаю людей даже тогда, когда они объясняют мне причины своих поступков открытым текстом.
– Если я выряжусь, мне будет стыдно показаться ему на глаза! – в отчаянии воскликнула Женя.
– Может быть, для тебя это станет откровением, но у женщин обычно бывает все наоборот.
– Я знаю, что не такая, как все! – У Жени на глаза навернулись слезы. – Я червь, я гадкий утенок, я серая мышь, я одежная моль...
– Меня, конечно, трогают твои зоологические сравнения, – осторожно сказала Ира, – но я все-таки считаю, что тебе необходимо пересмотреть свою позицию. Причем чем скорее, тем лучше.
– Как бы мне хотелось быть такой, как ты! – зарыдала Женя, зажимая рукой нос. – Вон как ты с мужчинами обходишься! За галстук водишь!
– Думаешь, мне это нравится? – опечалилась Ира. – Я мечтаю о настоящем мужчине, который ни в чем мне не уступит.
– О таком, как Ян? – продолжая лить слезы, спросила Женя.
– Не о таком, как Ян, а о самом Яне, дурочка!
– Мне надо идти! – прорыдала Женя. – Мартынов будет сердиться.
– Не рассыплется, если немного подождет, – махнула рукой Ира. – Никогда не веди себя как раба. Не заискивай и не извиняйся. Если ты ему нужна, он прождет и час. А если не нужна, то твои извинения вообще теряют смысл, не так ли?
В качестве комментария к ее словам Мартынов внизу дважды нажал на клаксон.
– Вот! – сказала Ира. – Он демонстрирует свое нетерпение. Что ты должна сделать?
– Что? – эхом откликнулась Женя.
– Помаши ему рукой из окошка и задержись еще минут на пятнадцать.
– Я не могу сейчас играть в эти игры, – вытирая лицо поданной салфеткой, заявила Женя. – Все складывается ужасно. Веню убили, мой дядя может оказаться преступником...
– Я все понимаю, дорогая, но это не игры. Это твой новый образ мышления. По крайней мере, я надеюсь.
– Ты обещаешь выступить в роли крестной Золушки, когда это понадобится?
– Клянусь! – сказала Ира.
Спускаясь по лестнице, Женя подумала, что в ее сказке принц вполне мог бы влюбиться в крестную, и все бы его поняли. «Мою же физиономию, судя по всему, в силах изменить только пластический хирург», – обреченно подумала она.
– Вижу, ты плакала, – хмуро заметил Мартынов, отшвырнув окурок в сторону. – Надеюсь, ничего серьезного?
– Так, сбрасывала нервное напряжение, – криво улыбнулась Женя.
«Если мы и дальше будем проводить вместе столько времени, – подумала она про себя, – то я начну рыдать прямо в твоем присутствии. Может быть, даже брошусь тебе в ноги». Воображаемая унизительная сцена ей до такой степени не понравилась, что она решила поскорее перестать думать об этом.
– Итак, суши глаза, мы идем на дело, – полушутя велел ей Мартынов.
– Ты не забыл, что квартира Вени опечатана? – напомнила ему Женя. – Милиция все-таки расследует это дело.
– Не думаю, что кто-то охраняет ее ночью. А чтобы не оставлять следов, я взял с собой две пары резиновых перчаток. Ключи у нас есть, так что никаких особых сложностей я не предвижу.
– Давай на всякий случай оставим машину в соседнем дворе, – предложила Женя.
– А что, если за нами погонятся и надо будет срочно уносить ноги? – не согласился тот.
Женя так испугалась, что не нашлась, что сказать в ответ. Всю оставшуюся дорогу они не разговаривали. Только когда автомобиль мягко затормозил возле дома Лаптева, Мартынов снова подал голос:
– Достань из бардачка наше снаряжение. Там все, что может понадобиться: ключи от квартиры, фонарь, перчатки, флакончик спирта...
– А это еще зачем?
– Стирать следы, если вдруг что.
– А фотоаппарат ты не догадался взять? – спросила Женя.
– Да у меня дома только мыльница. В темноте она все равно что кусок пластмассы. Да и что нам фотографировать? Надо будет все осмотреть и как следует обдумать увиденное.
Женя надеялась, что обдумывать Мартынов будет сам. Она так боялась заходить в квартиру, на пороге которой по ее вине оборвалась Венина жизнь, что несколько минут не могла попасть пальцами в перчатку.
– Что с тобой? – спросил Мартынов шепотом, когда они подошли к подъезду. – Ты так дышишь, как будто бы тебя душат.
– Мне страшно, – выдохнула Женя.
– Думаешь, мне не страшно?
Это его признание буквально деморализовало Женю. Она схватила Мартынова сзади за пояс джинсов, чего бы никогда себе не позволила в нормальном состоянии. Он, впрочем, не протестовал. Так, паровозиком, они и поднялись по лестнице.
Как назло на лестничной площадке не было света. Мартынов посветил фонариком на дверь и, наклонившись к Жениному уху, тихо прошептал:
– Кто-то сюда уже лазил. Видишь, тут все нарушено? – Он сунул ей в руки фонарик, предлагая поработать осветителем.
– Что могли искать в этой квартире? – выразила недоумение Женя, водя лучом по двери.
– Может быть, Венька не просто раздобыл компромат, а откопал вещественное доказательство? Именно за ним идет охота?
– А вдруг там кто-нибудь сейчас есть? – указала дрожащим пальцем на дверь Женя.
– Глупости, – успокоил ее Мартынов. – Уверяю тебя, в квартире нет ни одной живой души.
Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и повернул сначала один раз, потом другой. Дверь дрогнула под его натиском и бесшумно пошла внутрь.
– Давай, – кивнул Жене Мартынов.
– Я первая не пойду! – пискнула она.
– Тогда отдай мне фонарик.
Они гуськом вошли в коридор, потом Мартынов обошел Женю и запер дверь на задвижку.
– Блеск, – уже немного громче сказал он. – Никто не откроет, даже будь у него сто отмычек.
Женя слегка расслабилась.
– Свет можно включать? – спросила она.
– Сейчас задернем шторы и включим.
Мартынов бодро направился в гостиную. Расшатанные паркетные доски поскрипывали под его ногами.
– Все, можешь включать! – скомандовал он Жене, проверив, чтобы между шторами не осталось даже самого ничтожного зазора. – Только не люстру, а ночник.
