Миссия, которую предстояло выполнить Софье, осложнялась массой обстоятельств. Самое главное, она никогда не видела Валерию Тулускину и, представляясь ее подругой, могла наговорить всяких глупостей. Кроме того, она ничего не спросила у клиентки Дымова о нраве ее мужа. Софья не раз удивлялась: за кого только не выходят замуж приличные женщины! Вот и здесь вполне можно было нарваться на психа или даже настоящего уголовника. Мало ли сейчас бизнесменов с сомнительным прошлым и неопределенным будущим!
Дверь ей открыла тетка лет шестидесяти с седым пучком, сидящим словно волдырь на ее затылке. У нее были красные мокрые руки и мощные ноги, выглядывающие из-под подоткнутой юбки.
– Вам кого? – спросила она, придирчиво озирая Софью.
– Валерию Тулускину, – ответила та бодро.
– Нету ее, – помрачнев, пробормотала тетка. Софья испугалась, что она тут же захлопнет дверь, и вытянула вперед руку.
– А... А муж ее? Валерий Тулускин? Если он дома, я хотела бы с ним поговорить.
– Его тоже нету... – начала было тетка, как вдруг из глубины квартиры раздался вялый мужской крик:
– Кто-о-о та-а-ам, Ма-арья?
Марья пожевала губами и добавила:
– Его почти что нету... Он только орать может, а разговаривать – уже нет. По крайней мере сегодня.
Софья и сама уже все поняла по тому, как Тулускин растягивал гласные и притуплял согласные. Однако ей мог бы сгодиться и пьяный Тулускин, и, возможно, сама Марья.
– Я Лерочкина подруга, Софья, – понизив голос, сообщила она. – Приехала из другого города, да все застать никак не могу. Неужели так и уеду, не повидавшись? Мы ведь раньше с ней были не разлей вода!
Марья отступила в просторную прихожую и махнула тряпкой:
– Входите.
Захлопнув за нежданной гостьей дверь, она аккуратно задвинула засов, после чего закатила глаза к потолку и совершенно неожиданно закричала на весь дом:
– Убили нашу ластоньку-у-у! Убили нашу девоньку-у-у!!!
Софья так испугалась, что отпрыгнула назад и спиной впечаталась в стену. Распластавшись по ней, она некоторое время не мигая глядела на самозабвенно вопящую Марью.
– С чего вы взяли, что ее убили? – наконец она сообразила задать вопрос.
Марья ее не слышала, всецело поглощенная прилюдным проявлением горя. Ее стенания привлекли внимание остальных обитателей квартиры – самого хозяина и его пса, эрделя со смышленой физиономией. Эрдель первым появился в коридоре, Тулускин шел за ним. Сейчас пес вполне мог бы назвать хозяина своим четвероногим другом – тот двигался на четвереньках и делал это важно. Лицо у него при этом было страшно вдумчивым.
– Здравствуйте, – серьезно сказал он, остановившись перед Софьей и дыша ей в колени. – Я – хозяин дома.
– А я – подруга вашей жены, – ответила она, испытывая сильное искушение почесать Тулускина за ухом.
Марья еще раз выкрикнула: «Убили-и-и!», и хозяин дома вдруг нахмурился, сделав губки бантиком.
– Замолчи же ты! – потребовал он, еле ворочая во рту вялым языком. – Никто ее не убил. Она пропала. Исчезла. И только он знает – куда.
– Кто – он? – насторожилась Софья, решив было, что муж имеет в виду любовника.
– Он. – Тулускин подбородком указал на эрделя, который вел себя в этой квартире приличнее всех: мирно сидел в углу, склонив голову набок. – Его зовут Артос. Хотел назвать его Неуловимым Мстителем, но жена сказала, что такая кличка подойдет только в том случае, если он будет участвовать в собачьих бегах.
– Значит, Артос знает, где ваша жена? – осторожно уточнила Софья.
– Если бы не он, я бы тоже знал, – сообщил Тулускин, опасно качнувшись в сторону вешалки. – Представьте: моя жена однажды ушла из дому, оставив записку. – Он говорил с расстановкой, по-прежнему глядя Софье прямо в коленные чашечки. – Вероятно, в ней она сообщала, куда отправляется. Если бы я прочитал ту записку, у нас был бы след.
– Но вы ее не прочитали?
Ситуацию в два счета прояснила Марья, которая последнюю пару минут молчала и прислушивалась к разговору.
– Да он ее съел! – воскликнула она и замахнулась на эрделя тряпкой. – Рыжий паршивец!
Эрдель звонко тявкнул и отодвинулся подальше. Тулускин развернулся к нему и пьяно крикнул:
– Иди сюда! Хочу посмотреть на твою морду! Зачем ты съел записку, гнида? – вопросил Тулускин. – Она ведь не для тебя была писана!
– А откуда вы знаете... – начала было Софья, но хозяин икнул и упредил вопрос:
– Я видел, что это записка. Она лежала на подушке. Только я протянул руку, как этот извращенец сцапал ее и принялся слюнявить. Я вырвал у него пару огрызков, но то были только отдельные, а потому бессмысленные слова, – с философской горечью заключил он и с надрывом завершил тираду: – Пропала моя Лерочка навсегда.
– Ее объявили в федеральный розыск, – добавила Марья. – А это значит, что если и найдут, то только мертвую.
– Господь с вами! – испугалась Софья, радуясь в душе такому повороту дела.
Да уж, эрдель удачно, очень удачно слопал прощальную записку клиентки Дымова. Это означало, что муж ничего не знает о любовнике, поэтому можно смело вешать ему на уши лапшу. Надо только придумать хороший рецепт ее приготовления.
– Пожалуй, я пойду, – возбужденно сказала она.
– Мне нравятся ваши сапоги, – неожиданно сообщил Тулускин, переминаясь на ладонях в непосредственной близости от ног Софьи и пристально их озирая.
Софья посмотрела на Марью, глупо хихикнула и спросила:
– А он не кусается?
– Хозяин? Да нет, что вы! Хотя иной раз воет по ночам.
– Собачья у меня жизнь! – с чувством подтвердил Тулускин, кивая головой.
Эрдель сорвался с места и взволнованно облизал его лицо.
– Уйди, ты мне не друг, – отказался от его нежностей Тулускин. – Ты сжевал Лерочкину записку, рыжая гадина, и оставил меня в ужасной неизвестности.
Очутившись на улице, Софья не выдержала и рассмеялась. Все складывалось хорошо.
Конечно, ей и в голову не приходило, что портфель Дымова оказался для нее ящиком Пандоры, откуда уже выпущены на волю всевозможные бедствия и несчастья, и неизвестно, осталась ли на его дне надежда.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ, ЧЕТВЕРГ
Второе убийство произошло утром в четверг в мастерской по ремонту телевизоров, аудио– и видеотехники. Вход в мастерскую находился по левую руку от агентства «Артефакт». Приехав на работу, Софья во второй раз наткнулась почти на ту же самую картину – милиция, «cкорая» и зеваки. Среди зевак на этот раз оказался сам Степаныч.
– Нет, ты представляешь? – обернулся он к Софье, когда она подошла. – Прямо у нас под носом орудует какой-то маньяк!
– Не может быть!
– Служащие мастерской пришли сегодня на работу и нашли в кабинете убитого администратора.
– А почему маньяк? – спросила Софья скисшим голосом. – Потому что убивает в одном и том же месте?
– Потому что труп был в нижнем белье и в шляпе, вот почему! Как тот, первый, министерский.
