оставалось лишь дождаться информации от Петра относительно прибора, и можно было переходить в контрнаступление.
Жизнь агентства потихоньку возвращалась в нормальное русло. Сотрудники больше не бродили с потерянными лицами по коридорам, а в привычном ритме занимались текущими проектами. Клиенты перестали тревожить звонками, убедившись, что их интересы неукоснительно соблюдаются. Игорь Скворцов, исполняя обязанности генерального директора, ясно давал понять, что расценивает свое нынешнее положение как временное и ждет возвращения шефа. Коллектив это высоко оценил и всячески Скворцова поддерживал.
Карина вдруг поймала себя на мысли, что думать о работе она не в состоянии. Мозги ее постоянно были заняты только одним — как найти настоящего убийцу. Или убийц! И как помочь Марьянову выбраться из жуткой ситуации. Снова и снова перебирая в уме имеющиеся в их распоряжении факты, она настолько погрузилась в процесс, что вздрогнула, услышав голос Алены, секретарши Скворцова.
— Карин, ты не знаешь, куда делся Аркадий Конокрад? Игорь его уже полдня ищет.
— Я его вообще сегодня не видела. Звонили ему?
— Естественно. Он недоступен.
— Надо Ванду спросить, она точно знает.
— Да я же с ней не разговариваю, ты ведь в курсе.
Карина помнила эту недавнюю историю. Ванда Конокрад болталась по коридорам, зашла в приемную Скворцова и ни с того ни с сего стала в своей излюбленной агрессивной манере выговаривать Алене, что та совершенно неправильно отвечает клиентам по телефону. Языкатая, резкая Алена не смолчала, и разгорелся грандиозный скандал.
— Вы что себе позволяете? — высокомерно заявила Ванда, исчерпав все иные аргументы. — Забыли, кто я?
— Конь в юбке! — непроизвольно вырвалось у Алены.
Этого Ванда ей не простила. С тех пор она не упускала случая устроить Алене какую-нибудь гадость. Счастье, что руки у нее были коротки, и всерьез напакостить ей никогда не удавалось.
— Я сама позвоню Ванде. Или схожу к ней.
— Отлично! Потом сочтемся. А то Игорь уже закипает. Ему документы какие-то финансовые срочно понадобились, а они — у Аркадия.
— Договорились. Мне бы сегодня убежать пораньше.
— Заметано, я подежурю. Свидание?
Карина мило улыбнулась в ответ и отправилась к Ванде, решив заодно немного размяться, чтобы прогнать подступавшую сонливость. Зайдя в бухгалтерию, она увидела, что супруга коммерческого директора гордо восседает в большом комфортном кресле для руководства, которое она изъяла из кабинета мужа. На столе перед ней стояла дымящаяся чашка и лежал толстенный глянцевый журнал — трудовой день Ванда Конокрад завершала неторопливо и со вкусом.
— Здрасьте, — сказала Карина. — Вы не знаете, где сейчас ваш муж? Он срочно нужен Скворцову, а в офисе его сегодня не было, телефон не отвечает.
Ванда всем своим могучим корпусом развернулась к ней и отчеканила:
— Здесь он в первую очередь коммерческий директор, а не мой муж. И вы за целый день могли бы проявить хоть немного внимания и выяснить, почему сегодня нет на месте одного из руководителей агентства. А если с ним тоже что-то случилось?! Если его тоже какие-то мерзавцы отравили? Вы не подумали об этом?
— Почему я должна об этом думать? — опешила Карина. — Вы это серьезно?
— Я всегда серьезно. Где, по-вашему, Аркадий?
— Не знаю. Вот пришла у вас спросить.
— Ну, сотруднички у нас… Полнейшее наплевательство и бессердечность. Разбрасываются руководителями, как будто тут их миллион. Одного уже лишились, теперь небось мечтаете от остальных избавиться?
Карина мгновенно вскипела и хотела ответить что-нибудь резкое, но потом вспомнила, с кем имеет дело, несколько раз глубоко вздохнула и спокойно ответила:
— Знаете, Аркадий часто отлучается по делам, бывает, приезжает уже к вечеру. Но обычно предупреждает, где его можно найти. А сейчас у него даже телефон отключен.
— Правильно. Потому что он в больнице, а там аппаратура, и нельзя пользоваться мобильниками.
— Его что, правда отравили? — испугалась Карина.
— Ну, вот еще! Это я так, для примера сказала. У него сердечный приступ ночью случился, поэтому он сейчас в больнице. Если его состояние позволит и я его сегодня вечером увижу, то смогу что-нибудь передать. Скажите Скворцову, я зайду к нему перед тем, как ехать к Аркадию в больницу.
И она демонстративно уткнулась в журнал, давая понять, что разговор окончен.
Выйдя из бухгалтерии, Карина задумалась — случайность ли, что один из подозреваемых вдруг оказался в больнице? Карина не могла припомнить, чтобы Аркадий когда-нибудь жаловался на сердце. В агентстве, как в большой деревне, все хоть что-нибудь да знали о хворях и недомоганиях сослуживцев. До сих пор у Конокрада со здоровьем вроде был полный порядок.
Вернувшись в приемную, Карина пересказала Алене свой разговор с Вандой.
— Вот ведь противная тетка! — возмутилась та. — Я, конечно, Игорю все это передам. Боюсь, мне теперь придется мотаться в больницу со всякими финансовыми бумагами. Нашел время болеть.
— Слушай, а у него были раньше проблемы с сердцем?
— Ты что, он здоровый, как бык, хоть и тощий. Сам говорил, что у него прекрасная наследственность. Сколько я его знаю, он даже не простужался ни разу. Это, наверное, Ванда его допекла.
Алена ушла в кабинет Скворцова, а Карина задумалась. Нет, тут не Вандиных рук дело, с ней у Аркадия полная гармония. А вот то, что он в последние дни сильно нервничал из-за чего-то, даже на дачу к Марьянову рванул… Ах, как же плохо, что тот его не выслушал! Придется ехать к Конокраду в больницу.
Карина задумалась, и вдруг позади нее раздался громкий дребезжащий голос:
— Голубушка моя, красавица, как я рад тебя видеть! Дай я тебя поцелую!
Вздрогнув, Карина сжалась в комочек. Наступил час испытаний — в приемную ввалился Савелий Триллер.
— Савелий Львович, вы проходите, садитесь, — быстро заговорила она, ловко уворачиваясь от объятий и поцелуев. — Скворцов сейчас освободится. Давайте, я вам чаю налью. Или кофе.
— Что ты, что ты! — замахал на нее руками Триллер и плюхнулся в ближайшее кресло. — Незачем, сейчас о другом думать надо. Что же это делается? Кошмар! Милиция обвиняет Марьянова в том, что он отравил двух женщин. Это же невозможно, я им говорил. Я все им объяснил, но они не поняли. Невежды!
— Что вы им говорили? — с живым любопытством спросила Карина.
— Я им объяснил, что Родион Алексеевич не мог никого отравить, так как не владеет техникой приготовления ядов. Ему Космос еще не доверил тайных знаний. Для этого в его жизни появился я, Савелий Триллер, наследник тайной доктрины единой мировой гармонии! Но ведь это длительный, многолетний процесс, надо быть готовым к испытаниям, открыть разум и сердце. А Марьянов не был готов — он мне не доверился, не разрушил лед своего скептицизма.
— А следователь что на это сказал?
— Сказал, что не в моей компетенции определять, виновен Марьянов или нет. Слепец! Он думает, что видит, а на самом деле бредет на ощупь во тьме. Я хотел осветить ему дорогу, но он отверг мою помощь. — Триллер сокрушенно покачал головой. — Никто не слушает меня. Я предупреждал Родиона Алексеевича — могут покарать. И вот — результат. Он страдает за то, чего не совершал.
— Кто его может покарать? Милиция?
— В тот черный день, на даче, Родион Алексеевич спросил меня о том же. Кто, кто, Высший разум, естественно. Что милиция! Ну, в тюрьму посадят или расстреляют. Это все детский лепет по сравнению с тем, как может наказать человека сомневающегося Высший разум. Так-то, миленькая. И еще пирожные эти! Я как их увидел, сразу понял — смерть!
