подумала девушка и принялась осматривать комнату, желая удостовериться, не пропало ли чего.
Внезапно Дарья застыла. На пороге лежал конверт!
Дарья замерла. Сердце ее колоколом стучало в груди. Смешанные чувства разрывали душу: радость от пробуждения надежд и мучительный страх от того, что эти надежды так и не смогут оправдаться. «Второго разочарования я не переживу», – подумала девушка. Совершенно потерянная она взглянула на текст, в последний раз пробежалась по нему глазами и безо всякого сожаления поднесла бумагу к свече. Глядя, как обугливаются бумажные края, она убеждала себя в том, что встреча с Павлом лишь разбередит почти зажившую рану в сердце. Прежняя печаль уступила место обиде: «Все это время он совершенно не помнил обо мне, избрал себе другую невесту. Неужели он думает, что стоит ему поманить меня, как я, словно верная собачонка, брошусь за ним вслед и буду преданно смотреть в его глаза? Нет, не бывать этому! Если Павлу так необходимо встретиться со мной, пусть завоюет это право!»
Дарья была тверда в своем решении и встреча, назначенная Павлом на следующий день, не состоялась.
Стоял погожий осенний день, в воздухе чувствовался слабый морозец. «Прекрасная погода для верховой прогулки», – думала Дарья, выводя из конюшни Ветерка.
Занятая своими мыслями, Дарья не сразу заметила, как к дому Наумовых подъехала карета семейства Ширшовых, и Екатерина Андреевна вышла встретить прибывших гостей.
«Что ж, вероятно, Елена весьма выгодная партия», – усмехнулась Дарья, глядя на барыню, гостеприимно распинавшуюся перед невестой Павла.
В лучах осеннего солнца Елена действительно была великолепна: волосы и глаза ее блестели, едва заметный румянец подчеркивал гладкость и нежность кожи. В движениях этой молодой аристократки было столько грациозности и легкости, что Екатерина Андреевна по сравнению с ней казалась неповоротливой и угловатой.
Наблюдая за женщинами, Дарья вдруг заметила, что сама стала объектом их наблюдения. И от того девушке стало так неуютно, что она поспешила скрыться в конюшне. Но было уже поздно: дамы решительно направились в ее сторону.
– Это и есть та испанка, помощница садовника, о которой вы говорили, Екатерина Андреевна? – спросила Ширшова, когда они приблизились к Дарье.
– Да, дорогая, – заискивающе подтвердила барыня.
Взгляд каждой из них выражал столько высокомерия, будто Дарья и вовсе не была человеком.
– Она не похожа на служанку, – сказала невеста Павла, бросая на девушку оценивающий взгляд. Ее хмурое и озадаченное лицо не выражало ничего хорошего.
– Не волнуйся, дорогая, все в порядке.
– Все в порядке? – усмехнулась Елена. – Тогда объясните, пожалуйста, Екатерина Андреевна, почему Павел начал писать по-испански? Уж не она ли его научила?
Дарья насторожилась.
– Елена, дорогая, тебе не о чем волноваться! – ответила барыня. – Мой сын изучал испанский в университете.
При этих словах лицо Елены заметно посветлело.
– У меня к тебе небольшая просьба, – обратилась она к Дарье и протянула лист бумаги, сложенный вдвое. – Это письмо я нашла в своей гостиной. Видимо, Павел Иванович обронил его, когда посещал наш дом с визитом. Оно написано его рукой и, я полагаю, на испанском языке. А ты – испанка, поэтому я хочу, чтобы ты мне его перевела.
– Но, дорогая! – запротестовала Екатерина Андреевна. – Прислуга не должна читать письма личного характера…
– Мне все равно, Екатерина Андреевна! Я хочу знать, что в нем! Читай! – приказала она Дарье.
С деланным равнодушием Дарья развернула бумагу и, сохраняя бесстрастное выражение на лице, принялась читать. Письмо действительно было написано на испанском. Имен в нем не было, но Дарья поняла, что оно адресовано ей, а не Елене: «Почему ты не пришла? Я ждал тебя до наступления сумерек, и все напрасно. Помни, надежда на встречу с тобой по-прежнему греет мне сердце, моя маленькая рыжая девочка». Далее указывались место и время следующей встречи и стояла подпись «Павел Наумов».
– Ну… что значит письмо? – нетерпеливо поинтересовалась Елена, вырвала письмо из рук Дарьи, нервно сложила и спрятала его.
– Молодой барин любит вас, – машинально ответила девушка, – и жаждет взять вас в жены.
Ширшова самодовольно улыбнулась. Однако спустя мгновение на лице ее мелькнуло беспокойство.
– Тогда почему письмо написано на испанском? Почему он пишет мне по-испански о том, что можно сказать и при встрече? Павел прекрасно осведомлен о моем знании языков. Ему известно, что я владею французским, но не испанским!
– О, моя дорогая Елена, ты же знаешь, мой сын – большой романтик! – попыталась оправдать сына Екатерина Андреевна.
Дарья переводила взгляд с одной на другую, и ей вдруг захотелось громко рассмеяться обеим в лицо. Ах, заносчивые люди так часто обманываются, воображая себя всемогущими!
– Пойдемте в дом, Екатерина Андреевна, – словно очнувшись, властно сказала Елена, с недовольством поглядывая на Дарью. – Надеюсь, ты не так глупа, – обратилась она к девушке, – чтобы попадаться на глаза моему жениху. Советую тебе держаться от него подальше.
Дамы удалились, а Дарья отправилась на верховую прогулку.
Проносясь по замерзшей дороге и чувствуя на лице холодный ветер, она чувствовала невероятный душевный подъем от того, что в тоннеле наконец-то забрезжил пусть слабый, но такой желанный свет.
В последующие дни Дарья много думала о Павле, о Елене, о себе…
Его невеста, такая красивая внешне, все же внушала ей страшную неприязнь. И вовсе не потому, что была невестой Павла! Нет! Мерзкий характер сквозил в ее взгляде, движениях, осанке. Заносчивая, высокомерная, она, как и большинство людей ее круга, презирала всех, кто по своему положению был ниже нее. Неудивительно, что барыня нашла в ней родственную душу?
А Павел? Что же общего у него с Еленой, если он по-прежнему пишет Дарье письма с просьбой о встрече?
Ох уж эти письма! Не думать о них Дарья не могла, но приглашения на встречу игнорировала, боясь обжечься вновь.
Время от времени Дарья приезжала к цветочнику Тимофею и с большим удовольствием проводила вечера в теплой компании этой семьи. Однако все попытки вызвать в своей душе что-то большее, чем дружеская симпатия, к Аркадию терпели крах.
Однажды Дарья приехала к цветочнику без приглашения. Горничная сообщила, что хозяева отбыли и прибудут не скоро. Дожидаться их Дарья не стала. Она решила скоротать время у лесной реки – на том месте, где еще не так давно они с Павлом сражались в шахматы и изучали испанский язык.
Лес встретил девушку непривычной тишиной: ни звонких птиц, ни гулкого ветра. День выдался на удивление спокойным и безветренным. Неспешное журчание еще не замерзшей реки звучало как грустная песня об ушедших летних днях.
Дарья спешилась и подошла к дереву, в дупле которого Павел хранил шахматную доску и фигуры.
Девушка достала их, разложила доску и расставила фигуры. Она вспомнила, как летними днями сражалась с Павлом в шахматы, и оттого грустно улыбнулась. Пальцы осторожно коснулись черного короля… Павел всегда играл черными фигурами. И в этот момент Дарья будто почувствовала тепло его рук.
