голос:
– Катерина, открой дверь! Тебе Лерочка звонит! Она просто требует, чтобы ты взяла трубку.
Ответа мне не было слышно, только невнятное «бу-бу-бу».
– Все, мое терпение кончилось. Я ломаю дверь! – совершенно неубедительно сказал Денис, после чего бросился на искомую дверь грудью. Удар был, на мой взгляд, пустяковым, однако в ответ тут же раздался визг Катерины. Теперь-то я хорошо ее слышала:
– Ты что, офонарел? Мы только что заплатили за эту дверь бешеные бабки!
Дениса ее визг безумно воодушевил. Я поняла это по тому, как изменились его интонации. Теперь в его голосе слышалась настоящая угроза.
– Катерина, открой, иначе я разнесу весь дом!
Да-а... Засиделся мужик. Ему бы плаванием заняться или в поход сходить в горы с палаткой. Или сплавиться по реке на байдарке.
– Алло! – внезапно крикнул Денис, схватив трубку. – Кажется, я разозлился по-настоящему. Теперь держись!
– Нет! Денис! – Я поняла, что, если с дверью и в самом деле что-нибудь случится, мне несдобровать. Впоследствии, когда подробности произошедшего будут рассказаны Катерине мужем, она, естественно, решит, что во всех грехах виновата я. Впрочем, как всегда. – Я придумала кое-что получше.
– Говори, – разрешил тот.
– Приложи трубку к щелке в двери, я поговорю с ней так.
– В двери нет щелок.
– Ну, приложи куда-нибудь! – Эти мужчины могут своей тупоголовостью довести до истерики. Даже юристы. «Вне службы все мужчины всего лишь мужья», – решила я и, набрав в грудь побольше воздуха, закричала с невероятным усердием: – Катерина! Немедленно возьми трубку.
– Подожди! – проблеял Денис. – Я еще ничего не сделал! У меня чуть барабанная перепонка не лопнула, ты чего?
Время катастрофически утекало, а моя сестрица продолжала упорствовать. Надеюсь, на кухне ничего, кроме вермута, не завалялось. Я вспомнила себя и тот самый коньяк, с которого, собственно, начались все мои приключения, и завопила с утроенной силой:
– Катерина! Мне нужно новое платье! К вечеру! Ты должна мне его сшить! Возьми трубку!!!
Через полминуты моего непрерывного сиренообразного вопля в трубке раздался спокойный голос моей сестры:
– Ты чокнулась? Сшить платье к вечеру? Ты меня ни с кем не перепутала?
– Господи, слава богу! – выдохнула я. – Надеюсь, ты не пьяна?
– Я разве когда-нибудь решала проблемы с помощью алкоголя?
– Но Денис сказал, что ты заперлась с бутылкой вермута!
– Ну и что? Я хорошо закусила, и он уже выветрился из организма.
– Надеюсь.
– Так что там с платьем?
– Ты помнишь, я получила приглашение на художественный показ моделей?
Конечно, она помнила. Я рассказывала ей все подробности своих похождений. Переодевание в общественном туалете, поход в «Делифранс», приглашение, оставленное под пустой чашечкой на том самом столике, за который я села...
– Значит, ты все-таки решила пойти?
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское!
– Ой, пожалуйста, не надо о спиртном.
– Вермут – это не спиртное, – возразила я, – а сладкая водичка.
– Да-да, сладкая водичка, которая выливается солеными слезами.
– Что ты оплакивала?
– Не смейся, я думала о тебе.
– Иными словами, завидовала моей полнокровной жизни и оплакивала свое никчемное существование домохозяйки?
– Как ты можешь так говорить? Нет, Лерка, ты совершенно недальновидная. Звонишь с нижайшей просьбой, а потом начинаешь меня же критиковать.
– А чего мне к тебе подлизываться, если ты не хочешь шить платье?
– Я не не хочу, а просто реально смотрю на вещи. Я не успею. И никто не успеет. У тебя уже есть отрез?
– Чего?
– Ну, материал?
– Откуда он у меня возьмется?
– А подходящая выкройка?
– А она откуда у меня возьмется?
– Ладно, жди, сейчас приеду.
Если я думала, что сестрица приедет с сантиметром, мелком и журналом выкроек, то глубоко заблуждалась. Она приехала с огромным желанием потрепать языком.
– А где твой муж? – спросила Катерина, ворвавшись в комнату и подозрительно посмотрев на валяющийся на диване галстук толщиной с мышиный хвост. Я уже заметила, что лже-Туманов считает стильным вешать на шею нечто похожее на шелковые веревки.
– Мой муж в Питере, – раздраженно ответила я. – А где тот тип, который ежедневно опустошает мой холодильник, я не знаю.
– Может быть, стоило бы за ним немножечко последить?
– Я пробовала. Но он хитрый, как сволочь. Мгновенно сбросил меня с «хвоста». И так стильно это проделал – я мысленно ему поаплодировала.
– Значит, ему есть чего опасаться, – заявила Катерина. – Раз он ведет себя подозрительно и отрывается от слежки.
– Надо же, какие речи! Он же тебе нравится! – Я обвинила сестрицу в непоследовательности.
– Нравится. Но, к стыду моему, мне часто нравятся нехорошие люди.
– Скажи проще – тебе нравятся безнравственные мужчины.
– Что ж, это мой единственный недостаток, – отрезала она. – Так что, тебе необходимо платье, сшитое вручную?
– Ты поняла правильно.
– Когда ты мне об этом сказала, я сразу же подумала о сестре твоего первого мужа. Ведь она всю жизнь работала в ателье и шила как сумасшедшая. Позаимствуй у нее какой-нибудь наряд, у нее их тучи, не забыла?
– Если честно, я уже подумывала об этом. Но она вряд ли расстанется хоть с одним из них добровольно. Они все заперты у нее в кладовке на висячий замок. Кажется, это единственное, чем она дорожит по- настоящему. Даже антикварный комод вызывает у нее меньше эмоций.
– А что, если тебе выйти на подиум в платье Барбары? – внезапно оживилась Катерина и так выпучила глаза, как будто внезапно пришедшая мысль в прямом смысле слова свалилась ей на голову.
Я мгновенно поняла, насколько это замечательная идея.
– Катерина! Ты просто чудо! Давай собирайся, поедем к Елене Бориславовне.
– Что-то ты как-то быстро воодушевилась. Я, например, не уверена, что старушка согласится дать нам это платье напрокат.
– Есть один шанс. Барбара недавно поставила пятно на подол.
– То есть, иными словами, Елена Бориславовна что-то пролила на нее. Мне кажется, она делает это специально, чтобы чувствовать, что она не одна в доме. А так Барбара вроде бы живет своей жизнью.
– Сейчас Елена Бориславовна и так не одна. Я же тебе рассказывала про ухажера.
– Так как ты выманишь у нее платье?
– Я предложу отнести его в чистку.
– Хочешь сказать, ты представишь на конкурс сшитый чужими руками да еще грязный наряд?! –
