– Ерунда! – возразила Сабина. – Вот порожек в комнате у вас плохо прибит. Люди падают и разбивают себе головы.
– Вы что, упали? – с опаской спросил Тверитинов.
Порожек в самом деле отходил, и он постоянно давал себе слово, что займется им, но каждый день уставал как собака и все откладывал и откладывал.
– Я не упала, а вот...
– И почему вы навели сюда столько народу? Какой-то тип из Канады? Почему из Канады, когда он отлично разговаривает по-русски... И кто это лежит на моем диване, хотелось бы мне знать?!
– Это ваш референт.
– Вы шутите?!
– Почему вы постоянно орете? – спросила Сабина, передернув плечами. – Горьков должен был отправить вашу статью господину Саблукову для международного сборника, который издают в Канаде. Об этом вы знаете?
– Об этом знаю, – уже спокойнее ответил Тверитинов. Он догадался, что все понял неправильно, и теперь на его щеках кирпичными пятнами проступило скупое раскаяние.
– Референт приехал к вам, споткнулся о порожек, упал и потерял сознание.
– Очнулся – гипс, – совершенно естественным образом закончил Безъязыков.
На него, впрочем, никто не обратил внимания.
– Саблуков, которому отчаянно нужна была эта статья, поднял на ноги всех, кого только мог. Как ваша помощница, я посчитала своим долгом взять на себя ответственность и привезла его сюда – искать статью.
– И где он сейчас? – спросил Тверитинов.
– Я здесь! – крикнули из уборной.
И канадский представитель вывалился в коридор, застегивая штаны.
– Это Саблуков?
– Сергей Филиппович, – снова жалобно заныл менеджер. – Договора бы подписать...
– Я должен их просмотреть, – резко ответил тот. – Оставляй, я через пару часов приеду на фирму и привезу. Кстати, познакомься, это моя личная помощница Сабина Брусницына. Мне ее рекомендовали как высокого профессионала, – добавил он.
– Здрась-сь-те, – пробормотал Безъязыков, отводя хитрые глаза.
Поскольку помощница была полураздета, замечание Тверитинова о ее профессионализме прозвучало как-то двусмысленно. Менеджер пристроил папку на холодильник, попятился, кое-как надел ботинки и улизнул из квартиры. Никто с ним не попрощался.
– И все-таки. Где мой референт? – спохватился Тверитинов.
– Лежит на диване в гостиной. Думаю, у него сотрясение мозга и его нужно отвезти в больницу, – ответила Сабина, решив, что буря миновала.
– Почему же вы не отвезли? – придрался он уже по инерции.
– Потому что явилась ваша Жужи. Я хотела с ней поговорить по душам.
– Господи боже мой! – опять перешел на повышенный тон Тверитинов. – С какой стати вы собирались с ней разговаривать?! Какое вам дело до Жужи?!
– А зачем она пришла? – упрямо спросила Сабина. – Кроме того, я ваша личная помощница. А помощники обязаны помогать.
– Не говорите глупостей. Когда вы отдаете белье в прачечную, то вовсе не хотите, чтобы прачка вышивала на нем узоры. Занимайтесь своим делом – и точка. Не лезьте в мою частную жизнь.
Сабина хотела надуться и тут неожиданно заметила, что сверху на ней ничего нет, кроме лифчика. Вместо того чтобы вскрикнуть и выбежать вон, испуганно вращая глазами, она набросилась на Тверитинова:
– Я от вас с ума сойду! Пришли и сразу устроили скандал. Неужели трудно было сказать, что я забыла надеть кофточку?!
– Мне и в голову не пришло, что вы забыли. По-моему, любой нормальный человек знает, что на нем надето.
– Значит, вы считаете, что я специально разоблачилась к вашему приходу?!
Она рванулась к выходу из кухни. Но для того, чтобы ретироваться, нужно было как-то потеснить оппонента.
– А разве нет? – насмешливо спросил он, радуясь, что снова оказался хозяином положения и ему не придется извиняться. Извиняться Тверитинов не любил, считая, что другие расценят это как проявление слабости.
– Что бы вы себе ни думали, это неправда, – сказала Сабина. – У меня нет никакого желания примешивать к рабочим отношениям всякие эмоции. Кроме того, вы не в моем вкусе.
– Вы врете. Я нравлюсь всем женщинам. – У босса было омерзительное выражение лица, которое провоцировало и дальше говорить ему гадости.
Сабина уже раскрыла рот, но вовремя вспомнила о том, что она – высокий профессионал, и замолчала. Как это она позволила себе так разойтись? Если бы Петька услышал, он бы убил ее.
– Разрешите мне пройти, – мрачно потребовала она.
– А я вам не мешаю.
На самом деле он ей мешал. Для прохода оставалась узкая щель, через которую можно было протиснуться только бочком. Разгневанная, Сабина полезла в нее, оказавшись на мгновение лицом к лицу с Тверитиновым. Условно говоря. Он был значительно выше и смотрел на нее сверху с дурацкой ухмылкой. У него был колючий пиджак, от которого слабо пахло табаком, и жесткий ремень, поцарапавший ей живот. Она ойкнула, но не стала останавливаться. Прошла по коридору, нырнула в кабинет и натянула кофточку, сердясь на себя, на своего босса, на всех на свете.
Дневник Ани Варламовой, завернутый в пакет, лежал под ее сумочкой. У Сабины не было времени прочитать записи до конца, зато она успела замаскировать опасную находку. Купила в киоске другой блокнот, подходивший по размеру, оторвала обложку и вложила в нее дневник. Его собственную, яркую, блестящую обложку пришлось выбросить. Теперь уж точно не вернешь находку в спальню Тверитинова. Кроме того, вряд ли удастся приклеить ее скотчем на прежнее место. Технически сделать это очень сложно, шкаф так устроен: дно довольно высоко, а к полу опускается низкая резная планка. У нее точно ничего не выйдет, так что не стоит и пытаться. Самое главное, чтобы сегодня Тверитинов не хватился пропажи. Позже будет невозможно связать исчезновение дневника с появлением в доме новой помощницы. Если он вообще знает о дневнике.
Сабине страстно захотелось прочитать, что еще думала Аня Варламова о своем боссе. Первая ее запись весьма оптимистична. Но кто знает, что будет потом? Сабина украдкой взглянула на дверь. Тверитинов думает, что она здесь одевается, поэтому не ворвется без предупреждения. В запасе есть несколько минут.
Сабина достала дневник и перевернула первые страницы. У предыдущей помощницы был свободный, очень разборчивый почерк. Записи читались легко, без запинки.
– На чем я остановилась? – пробормотала Сабина, бегая глазами по строчкам. – А, вот. Нашла.
