– Вам электрики не нужны?
Человек открыл лежавший перед ним толстый журнал, полистал страницы и спокойным тоном предложил:
– Проходите. По коридору направо. Комната сто двадцать пять.
Жора так удивился, что чуть не забыл про Маргариту. А когда спохватился и хотел позвать ее, увидел, что она по-прежнему стоит на пороге и смотрит на него с непередаваемым выражением – будто он ее брат- близнец, которого она потеряла в лесу год назад, а теперь неожиданно встретила на улице.
– Что? – коротко пискнул он.
– Ничего, – ответила Маргарита странным голосом. – Ты иди, иди.
Маргарита стояла на решетке перед дверью и пыталась удержать слезы, которые уже застилали глаза. Каблук ее туфли намертво застрял между железными прутьями. Она смотрела на Жору, и подлая мыслишка царапала ее мозг – вдруг все эти неприятности связаны именно с ним? Вдруг это его присутствие вносит сумбур в ее жизнь? Если бы она была одна, возможно, с ней ничего бы не случилось. Спокойно пришла, спокойно вошла...
– Точно идти? – уточнил ее спутник.
– Мне все равно на другой этаж.
У нее был мученический вид, но Жора так окрылился возможностью переквалифицироваться в электрики, что не заострил на этом внимания.
– Встретимся дома! – пообещал он и, свернув в коридор позади стойки, исчез из виду.
Маргарита молча страдала. Конечно, с ней иногда случались неприятности, как со всеми нормальными людьми, но чтобы они шли вот так, чередой, да еще в такой важный момент! Она изо всех сил дернула ногой, и каблук выскочил, противно хрустнув. Маргарита извернулась, чтобы поглядеть, что там, и заметила, что он наполовину отломился от подошвы. Ни охранник, ни дежурный ничего не поняли, и оба смотрели на нее с подозрением.
– Я к Игорю Антоновичу Квитковскому в отдел маркетинга и дизайна. Мне назначено, – выдавила она из себя и прошла мимо стойки странной крадущейся походкой.
– Лифт налево, – напутствовал ее дежурный. Вместо благодарности девица странно вильнула туловищем и на полусогнутых ногах отправилась в указанном направлении. – А туалет в конце коридора! – на всякий случай добавил он. Туловище еще раз содрогнулось. И тогда он для верности сообщил: – Аптечный киоск на пятом этаже.
Лифт находился в закутке, где можно было выпустить пар и немного прийти в себя. Но как тут придешь, когда каблук держится на соплях, волосы прилизаны, а на плечах мокрые пятна? Как в таком виде и, главное, в таком настроении производить впечатление на потенциального начальника?
На кнопку вызова лифта она нажать не успела, потому что в сумочке запищал мобильный телефон. Звонила Алена, узнать, как у нее дела.
– Тебя взяли на работу?
– Я еще даже до кабинета не дошла, – через силу ответила Маргарита. – У меня тут куча неприятностей в дороге случилась, я такая злая! Ну, просто все одно к одному. Мне костюм намочили, и каблук сломался, и сосед поперся меня провожать, и вообще... Кажется, я сейчас расплачусь.
– Есть один верный способ снять стресс, – безапелляционным тоном заявила Алена. – Там вокруг тебя народу много?
– Никого нет.
– Тогда возьми и выругайся. Как следует, прочувствованно, выдай целую тираду – да чтоб с матом. Тут же полегчает, это я тебе гарантирую!
– Да я ругаться не умею, – мрачно ответила Маргарита. – У меня не получится.
– Ладно, не умеешь! – протянула та. – Все ты умеешь. Просто не позволяешь себе, это другое дело. Но иногда надо. Это все равно что трезвеннику стакан водки выпить, чтобы зимой в лесу не замерзнуть, поняла? Вот сделай, как я говорю, а потом позвонишь.
– Но я даже слов неприличных не знаю!
– Не ври, хоть одно, да знаешь.
– Ладно, – решилась Маргарита. – Сойдет ругательство на букву «ж»?
Алена некоторое время громко дышала в трубку, после чего озадаченно спросила:
– Что это за ругательство такое? Нет ругательных слов на букву «ж».
– Одно есть.
– Какое?
– Говорю тебе, есть.
– Ну раз есть, действуй! Повтори его несколько раз, чтобы вся дурь из тебя выскочила!
Маргарита посмотрела на телефон с неудовольствием и спрятала его в сумочку. Глупость, конечно, страшная. Но Алена так уверенно говорит! Может, правда, выругаться – и полегчает?
Валерий Вечерников кивнул охраннику, миновал стойку дежурного, который вежливо ему кивнул, и направился по коридору к лифту. Он не торопился и шел мягко, с ленцой, как кот, который только что нализался сливок, а теперь следует к хозяйскому креслу – забраться под плед и дремать.
Ковровая дорожка скрадывала шаги, и двигался он почти бесшумно. За стеклянной дверью, возле лифта, спиной к нему, стояла стройная девица, вся в локонах, с неестественно прямой спиной. Вечерников окинул ее быстрым взглядом, отметил все привлекательные выпуклости, стройные ножки с узкими лодыжками и уже хотел кашлянуть, чтобы заявить о своем присутствии, когда девица вдруг очень громко и с большим чувством сказала:
– Жопа!
Вечерников так удивился, что вместо кашля из его горла вырвался короткий всхлип. Девица подпрыгнула чуть ли не до потолка и развернулась к нему глазами. Именно глазами, потому что, кажется, на ее лице вообще больше ничего не было.
– Я вам не помешал? – ехидно спросил он, тотчас решив, что она чертовски мила. Даже нет, не то чтобы мила, но эффектна. Чувственные черты лица, умопомрачительный рот... Наверное, целовать такую – одно удовольствие.
На реплику Вечерникова девица ничего не ответила, а только тихо квохтнула и согнула коленки. Тут как раз открылись дверцы лифта, и она так и вошла в кабину на полусогнутых ногах, ступая на носки. Вечерников последовал за ней, любезно сообщив:
– Мне на третий. А вам?
Она молча кивнула.
– То есть третий вам подойдет?
Она опять кивнула.
Не успел он нажать на нужную кнопку, как вдалеке, в коридоре появился Жора Суродейкин, круглый и сияющий, как рождественский шарик.
– Подождите! – завопил он, перебирая ногами в массивных ботинках. – Я только одно слово! Меня берут! Меня прямо сейчас будут оформлять – безо всяких там рекомендаций и прочей бюрократии!
Вечерников непонимающе смотрел на него, потом сообразил, что тот обращается к девице, и повернулся к ней. Лицо ее медленно бледнело, как будто кровь неожиданно поменяла цвет, превратив румянец в белила.
До этого момента Маргарита втайне презирала женщин, которые говорили: «И тут у меня началась форменная истерика!» Она считала, что человек способен контролировать себя в любых обстоятельствах, если, конечно, он не псих. А так называемые «истерички» всего-навсего любят покрасоваться перед другими. Но сейчас она вдруг поняла, что истерика – это не просто сочное словцо. Нет, это жестокая реальность, и вот-вот эта реальность накроет ее с головой. Если Жора начнет ее теребить, она завопит и затопает ногами прямо на глазах этого начищенного типа с высокомерным носом.
Высокомерный нос означал всего лишь то, что Вечерников обладал хорошей осанкой и высоко держал голову. А нос у него был самый обыкновенный, простой такой нос, ничем, прямо скажем, не примечательный.
Заметив ее налившийся неконтролируемой злобой взгляд, Суродейкин остановился как вкопанный и испуганно заморгал.
