беспамятства. Только вот на этот раз морочье не укачивало, а наоборот будило, рывками вытаскивая на поверхность, к свету…
Застонав от скрутившей тело боли я очнулась, и кое-как разлепив глаза, обвела взглядом гильдейский палисадник. Пред носом маячил приметный куст острого перца с мелкими круглыми стручками. Крупный зеленый жук деловито объедал ближайшую перчинку, ничуть не смущаясь вкусом добычи. Вот он попытался взлететь, скатился по листу и отчаянно барахтаясь, свалился мне в волосы. Передернувшись, попыталась стряхнуть насекомое, но не тут-то было! От первого же движения, в боку словно плеснуло кипятком и наглухо перехватило дыхание. Мысленно вспоминая нехорошими словами кобольда и стараясь не паниковать, я приноровилась втягивать воздух мелко-мелко, по-собачьи. Боль немного отступила, до следующего глубокого вдоха.
А вот от накатившего всепоглощающего чувство безысходности избавиться оказалось куда сложнее. Испытание я не прошла а это значит, что плакали и три злота и возможность уйти из города. Обиднее всего было, что подвела не только себя но и травника. Парень ведь наверняка останется рядом, терпеливо дожидаться своей участи. И если ему хотя бы можно незаметно существовать в Антаре, то меня захочешь не спрячешь. Все время в четырех стенах сидеть невозможно, хоть до будочки на задворках да прогуляюсь. Хозяин знает, соседи видели, про молочницу и поварят вообще говорить нечего, и вот уже на пол-Каврии известно, что на постоялом дворе кентавра остановилась. А там и до клирика слухи дойдут!
Я поморщилась и только тут ухватила за хвост не дающую покоя мысль. А почему собственно за Граем этот клирик бегает? Травник конечно волшбует и вполне может рыцарей заинтересовать, но он же сам говорил, что распознать в нем магика не возможно! Как-то там было по-умному? Про внутренние резервы и про то, что силу вокруг себя только черпает. Ну, так зачем он тогда синеглазому? Нет, теперь-то понятно зачем. После той безымянной деревушки, этот выживший свиев сын нас живьем закопает за то, что его раньше времени чуть в ледяную бездну не отправили. Ну а до того?
– Очнулась?
Я вздрогнула от раздавшегося над ухом голоса и неловко повернувшись, зашипела от нахлынувшей боли. Травник не замедлил явиться, в компании все того же Сарта. В четыре руки мужчины кое-как помогли мне подняться. Колени подгибались, в легких жгло. Больше всего хотелось стянуть свиеву юбку, дабы пояс круп не пережимал но, увы. Только разоблачения сейчас не хватало. То-то разговоров будет, что парень кентаврячий, девкой оказался. И ведь самое обидное, что переодевалась зазря с испытанием этим. Понадеялась, что мужчину охотнее примут, ан нет. Я потопталась, разминая больную ногу и исподтишка посматривая на спутника. Грай выглядел на удивление радостным. Неужели придумал что?
– Итка. Мы к вечеру с обозом уходим!
Вздрогнув, я запнулась от неожиданности. Конечно, всякого ожидала, но что бы так! Бросить и уйти? А я как-же? Глаза защипало, в груди заворочался колючий клубок обиды, и уже не в силах сдерживаться я таки разревелась в голос.
– Ита, Итка! Да ты чего? Да ты поняла не так!!!
Парень что-то еще втолковывал, объясняя, что уходим вместе, и что он нанимателей нашел, но мне было уже все равно. Слезы текли рекой, и я самозабвенно ревела, избавляясь от всего накопившегося страха и волнения сегодняшнего дня. На счастье Сарт старательно делал вид, что все так и должно быть, а от остальных мы были довольно далеко, и рыдающий кентавр лишних вопросов не вызвал. Когда я наконец успокоилась, седовласый склонился в церемонном поклоне.
– Ну что же, рад еще раз познакомиться.
– Тоже рада – я нелюбезно шмыгнула носом и вперила взгляд в травника.
Парень сообразив, что в пылу назвал меня женским именем, смутился было, но не надолго. Сарт распрощавшись ушел за грамоткой и браслетом, кои наемником положены, а спутник обернулся ко мне.
– Ладно тебе дуться, ну подумаешь, узнал что ты девица. Вот ему от этого тепло или холодно? И вообще, разошлись сейчас и мы его больше в жизни не увидим, тем более что уйдем вечером. Вон, лучше глянь, наниматели объявились.
Я подняла глаза и нахмурилась. К нам, радушно улыбаясь, приближались те самые два вороватых типа, кои на входе в гильдию встретились. И нас берут в найм? Меня особенно, без грамотки и навыков боевых?
Готова поставить свой хвост против трех медяков, что что-то тут по свиевски!
Увы, но при пристальном рассмотрении наниматели вызвали еще меньше доверия. Честно говоря, встреть я их где-нибудь на площади в базарный день, на всякий случай кликнула бы стражу, очень уж разбойничий вид у мужиков. Первый, назвавшийся Ктархом, кряжистый коренастый с шрамом поперек щеки и паутинчатой татуировкой на лысине, явно был за главного. Второй, свое имя умолчавший, взъерошенный, щупленький остроносый с бегающими глазками, напоминал облезлую старую крысу и лишь изредка вставлял в разговор пару слов. С такими-то людьми не то, что дела иметь, в корчме-то рядом сесть поостережешься. Да и речь нанимателей, щедро пересыпанная приморскими ругательствами, больше подходила пиратам, нежели купцам.
Но иного выбора не было, и оставалось только молчком топтаться рядом, пока Грай договаривался об условиях найма. А поговорить было о чем. К вечеру из Антары должен был отправиться торговый обоз в приморский город Бройр. Четыре воза с дорогими тканями и один с подгорным вином. Винограда в предгорьях ничтожное количество, но вино из него гораздо слаще и ароматнее чем с долинных виноградников, потому и груз особую ценность имеет. На всё это великолепие намечалась жалкая пятерка охранников, в нашем лице в том числе.
Грай долго и придирчиво выспрашивал маршрут, возможную опасность по пути, условия платы. Я уже было подумала, что он и вовсе откажется от похода, когда наконец дело сладилось и в руки травника перекочевала горсть серебряных монет. Щедрый аванс за еще не сделанную работу.
Остаток дня прошел в сборах и подготовке к дороге. Кормежка и теплый ночлег полагались за счет нанимателя, но на меня ясен ветер, это не распространялось. Накормить, положим, накормят, а вот спать в тепле уложить,это уж никак. Не в воз же затаскивать, всем обозом. А ночи все холоднее, на голой земле уже не поваляешься, как подхватишь студеницу и будет потом бесконечный кашель трепать. Осень уже в свои права вступила. Скоро уже закружатся снежные мухи, и Свий получит власть над Каврией на всю долгую зиму.
Часы на магикульской башне едва пробили вечер, а мы уже стояли за восточными воротами в ожидании. Грай теребил ручку сумки с обновленными запасами взваров и трав и бесконечно поправлял ножны с коротким мечем кобольдовской работы. У меня поперек крупа висела пара дорожных мешков, а к к поясу кроме «лапы» с расческами-лопатками добавился на пристёжке маленький арбалет с рычажным взводом и колчан со стрелками. В лавке оружейника мы оставили почти все деньги, в том числе и припасенных два злота. У спутника в подвешенном на шею кошеле теперь сиротливо звякали две серебряных и десяток медяшек. Зато хоть не с голыми руками на разбойников пойдем, нежели таковые по пути встретятся. В себе я правда сильно сомневалась, что применить против живого человека арбалет смогу. Пока Грай им пользоваться учил я вместо дерева указанного, горшок на заборе ближайшей корчмы насквозь пробила. Как представлю, что и человека так прошивает, ажно плохо становится! Вот кого подобные мысли не заботили, так это явившегося за нам следом Сарта. На ум невольно пришли рассказы спутника о теньяках убийцах наемных, кровь жертв своих пьющих. Черты лица седовласого заострились, словно не полдня в поход собирался а седмицу на воде просидел, валившиеся глаза посверкивали недоброй чернотой, а в движениях появилась хищная плавность, готового к прыжку зверя. Травник едва поздоровавшись напустился на воина с расспросами, но увы, знал тот не больше нас. После получения грамотки и браслета, нечистую магию распознающего, его остановили Ктарх с сотоварищем и предложили щедрую плату за охрану обоза до Бройра. Наниматели доверия не вызвали, но седовласый и так собирался к морю, и подвернувшуюся попутную работу упускать было бы глупо.
– Да уж… – травник задумчиво покрутил ус – Придется разбираться в дороге.
– Угу, – я мрачно покосилась на спутника, – смотри, как бы с тобой не разобрались. Может, им охрана только для отвода глаз нужна или для подлога. Навроде как охотник утку деревянную на воду ставит, дабы настоящие приплыли. А там…
– Итка, у тебя нынче фантазия что-то разыгралась не на шутку – парень, скривившись, показал глазами на Сарта, – так и чешешь языком, так и чешешь.
