— Сейчас как раз время их ежедневных переговоров! Она точно в здании!
Лысый первым выпрыгнул наружу из винтокрыла и побежал к дверям. За ним выскочили все остальные и также все, кроме одного, направились к входу. Выбив дверь, они оказались внутри и принялись рассредоточиваться по коридорам. Тут же раздались первые выстрелы из АС-7.
Нэнси действительно вошла в пункт связи. Каждый день именно в это время суток, с семи до восьми часов вечера они созванивались с Роном, делились последними новостями и просто слушали голоса друг друга.
Но в этот раз на переговорном пункте царило непонятное, даже тревожное оживление.
— Что случилось, Стэн? — спросила она начальника смены.
— Миссис Роддем… боюсь, сегодня ничего не получится.
— Почему?
— Радио не работает, и мы не можем понять, в чем дело.
— Сломалось?
— Похоже на то… Вот уже несколько часов колупаемся.
— Раньше такое случалось?
— Да постоянно, — кивнул Стэн. — Этому радио уже пятьдесят лет с гаком. Я работаю на нем уже шесть лет и знаю его как свои пять пальцев. Но в этот раз он преподнес какую-то особенно извращенную шутку, то бишь поломку.
Нэнси посидела немного в стороне, наблюдая за лихорадочными действиями радистов, наконец, Стэн, сплюнув, сказал:
— Радио в полном порядке, тут что-то другое… Зайс, пойдем со мной на крышу, посмотрим, что с передатчиком и антенной.
Радисты ушли, а Нэнси осталась ждать, до последнего надеясь, что все наладится в самое ближайшее время и она еще успеет связаться с Роном и поговорить с ним. Узнать, как он себя чувствует, какое у него настроение…
В ожидании разговора она увидела в окно приземляющийся челнок, вообще-то обычное дело, но скоро она отметила, что этот садился не на посадочной площадке, а прямо на окраине города, что строжайше запрещено.
— Что происходит?
Вдруг Нэнси услышала странные звуки, резкие, свистящие и в то же время ритмичные. Казалось, они наполнили все внутреннее пространство здания, от них вибрировали стены и звенели окна.
Лишь спустя полминуты до нее дошло, что на крышу кто-то садится на большом транспортном винтокрыле! Нэнси, движимая любопытством, решила посмотреть, кто это прилетел, и даже вышла из комнаты и направилась в сторону лестницы, ведущей наверх.
Прошло еще совсем немного времени, и Нэнси буквально оцепенела. Ее вдруг охватило чувство дежавю. Не здесь, но она слышала уже это эхо раскатистых автоматных выстрелов. Мэрию, как когда-то здание Совета, штурмовали, но на этот раз явно не под предводительством Рона Финиста.
«Дети!» — опалила мысль сознание Нэнси.
Она тут же метнулась в комнату, отведенную под жилую специально для ее семьи. Ворвавшись, она застала в кресле-качалке только свою мать, мирно вышивающую крестиком.
Мимо дверей в сторону шума пробегали вооруженные люди. Охрана уже поняла, что это чужие сели на мэрию и бежала разбираться с нарушителями, но тут же попадала под плотный огонь.
— Где дети?! — истошно закричала Нэнси, проносясь по комнате, точно ураган, заглядывая в каждую комнату, но так ничего не обнаружив. Детей на месте не было.
Мимоходом Нэнси лишь вооружилась пистолетом, сунув его в передник.
— А что случилось? — удивилась миссис Роддем, непонимающе и встревоженно глядя на дочь.
— Где они?!!
— Наверное, пошли погулять… Но что случилось, скажи, наконец…
— Ты что, ничего не слышала?! На нас снова напали!
Миссис Роддем быстро перекрестилась и что-то прошептала.
— Бежим, мама, не время для молитв! Но сначала скажи, куда они могли пойти?!
— Наверное, опять на этих страшных животин смотреть…
«Загон для нубисов!» — поняла Нэнси и ринулась вниз во внутренний двор, где устроили своеобразную лечебницу для нубисов, раненных во время боев или просто покалечившихся по неосторожности, во время бега провалившись в ямки луговых собачек и сломавших себе кости.
Дети любили проводить там много времени, общаясь с Пушком и его клыкастыми сородичами, подкармливая их любимым лакомством — солеными корочками хлеба.
А наверху уже шла частая стрельба, и ситуация складывалась явно не в пользу охраны.
— Крис! Рон! Анастасия!!! — звала Нэнси, но дети все не появлялись.
77
«Секира» полностью оправдывала свое название. Выстрелив очередью по выскочившему охраннику, Лысый буквально оторвал ему руку Один из бойцов, проверив коридор, поднял большой палец.
Чисто.
— Рассредоточиваемся! Рассредоточиваемся! — приговаривал Лысый, парами направляя бойцов в разветвления коридоров. — Ищите эту бабу!
Сам он с полудюжиной бойцов двигался по главному ходу. Вот и пункт связи. Пусто. Впрочем, глупо ожидать, что она, заслышав звуки боя, останется сидеть на месте.
— Пошли дальше, она в здании и не могла никуда уйти!
Отряд стал спускаться дальше, валя всех, кого видел на своем пути и бросая гранаты в подозрительные помещения. Несмотря на подавляющую мощь своего оружия, они все же попали в засаду, но, как говорится, отделались лишь легким испугом, бойцов лишь сильно контузило.
В какой-то момент прямо перед ними перегородили коридор два ряда мушкетеров, человек десять со своими пластиковыми мушкетами, и дали громогласный залп. Трех бойцов Глока, шедших впереди, буквально отбросило на полтора-два метра назад. Но это все, что смогли сделать защитники мэрии. Перебив половину не успевших сбежать мушкетеров, бойцы продолжили поиски жертвы.
— Тихо… — остановил всех Лысый.
— В чем дело, босс?
— Слушайте.
Глок прислушался и действительно услышал где-то совсем близко раздавшийся отчаянный женский крик:
— Крис! Рон! Анастасия!!!
— Туда! — указал Лысый в коридор, из которого слышался этот зов.
Нэнси наконец нашла своих детей. Они, почуяв неладное, заперлись в одной из многочисленных комнат, но вышли на ее крик.
— Мы здесь, мама!
— Бежим! — подхватив маленького Криса на руки, увлекла она за собой детей. — Скорее!
Но далеко она убежать не смогла. Ее остановил громогласный выстрел и до боли знакомый рык:
— Стоять! Дернешься, и я пристрелю твоих выкидышей!
Нэнси закрыла собой детей, и без того спрятавшихся за ее спину и не плакавших только потому, что они находились в шоковом состоянии.
— Отпусти хотя бы детей…
— Да бога ради… мне эти ублюдки совсем ни к чему… Морока только одна, крики, сопли… Бр-р… — отмахнулся Лысый и засмеялся.
Тут уже дети начали всхлипывать, а маленький Крис ни за что не хотел отпускать свою мать, заливаясь слезами.
