– Ладно-ладно… – примирительно подняв руки, сказал Харлей, отходя от самолета. Он со своей бригадой уже давно закончил осмотр машины, и все системы мигали зелеными огоньками полной готовности.
Форкс все же осмотрел всю машину вдоль и поперек. Забрался в кабину, натянул на голову шлем и еще раз проверил все настройки, что лично подгонял под себя. Ну вот, вроде все готово, все находилось на своих местах и работало.
– Что, убедился? – спросил механик, когда Крис вылез из кабины своей «цикады» – учебной версии самого распространенного истребителя ЦИК-102.
– Да, Харлей… извини…
– Ничего, – хохотнул в ответ старый механик и махнул рукой своим подчиненным, которые также были студентами механических ПТУ, также заканчивающих свое обучение, чтобы те закрыли все технические отверстия. – Иди уж, переодевайся. Построение через двадцать минут.
– Конечно, Харлей…
Механики закрыли все крышки и разошлись по своим подсобным помещениям.
Лишь один механик остался в полупустом помещении, на него не обращали внимания, все ходили по своим делам и, когда тот взобрался на самолет и открыл колпак кабины, это тоже не вызвало ни у кого никаких подозрений.
Между тем Хоффман, улыбнувшись своей кривой ухмылкой, сел в пилотское кресло и, подозрительно осмотревшись, вынул из-за пазухи небольшую скобу. Копаться в электронике смысла не было, так как сие легко обнаруживалось при запуске тестовой программы, включающейся каждый раз перед вылетом. Дастин же поступил иначе: открыв крышку, он вставил эту картонную, самодельную скобу в стойку штурвала, туда, где регулировались координаты высоты. Скоба была толщиной не более трех миллиметров, но и этого вполне хватало.
– Вот так…
Дастин быстро закрыл крышку стойки и вылез из кабины.
– Теперь полетай, засранец, – мстительно сказал он, убегая в раздевалку.
3
Крис Форкс быстро переоделся в свой летный скафандр, снежная белизна которого оживлялась только опознавательными знаками пилота. Стоять в такой амуниции было не слишком удобно, но она и не предназначалась для парадов. Оставалось проделать еще одну, самую неприятную, предполетную процедуру.
Крис подошел к раздаточному автомату. Сей агрегат почти не отличался от своих собратьев, в которых продавали прохладительные напитки, соки или кофе. Другое дело, что вместо них здесь находился так называемый закрепляющий раствор, прозванный курсантами тошниловкой. По своим свойствам он ничем не отличался от других армейских растворов. Рядом с автоматом стояла обыкновенная раковина.
Форкс нажал на кнопку и стаканчик до краев наполнился бурой жидкостью. Каждый раз, беря его в руки, Крис вспоминал свой первый опыт употребления этой гадости…
…Это произошло на второй день его пребывания в Академии: их привели на учебный аэродром и дали по стаканчику закрепляющего. При этом инструктор, зажав в кулаке стек и заложив руку за спину, расхаживал вдоль построенных в линию курсантов, поясняя его предназначение:
– Раствор СВК-12 предназначен для закрепления кишечно-желудочного тракта. Сие означает, что он должен уберечь вас во время полета от банальной рвоты. Что случается, когда пилоты совершают сложнейшие фигуры высшего пилотажа. А их придется совершать, чтобы не получить ракету в сопло или чтобы уйти от пушечной очереди. А теперь выпейте его, и не дай бог вы облюетесь, – я заставлю вас выдраить весь аэродром от одного края до другого.
Крис тогда понюхал содержимое и невольно поморщился. В нос ударил резкий запах каких-то химических красителей.
– Это нужно пить, курсант, а не нюхать. Ты меня понял?
– Так точно, лейтенант-инструктор! – закричал Форкс во всю глотку.
– Эскадрилья, вы меня поняли?!
– Так точно, лейтенант-инструктор!!! – проорали в двадцать глоток будущие пилоты.
– Отлично! Эскадрилья, на счет «три» выпить раствор. Раз… Два… Три!
Форкс поднес стакан ко рту и, задержав дыхание, самоотверженно сделал несколько глотков из объемистого стакана. Больше он сделать не смог. В животе что-то жалобно заурчало, и последний глоток Крис удержал во рту – не в силах его проглотить.
Он простоял так секунд десять, когда увидел, что в строю кто-то не выдержал и вывернул на бетонную полосу все содержимое своего желудка. Вслед за первым неудачником опорожнили свои желудки все остальные, и на светлом покрытии аэродрома оказалась черная полоса блевотины, смешанной с закрепляющим раствором.
– Паразиты, а не летчики, – сказал лейтенант-инструктор. – Эскадрилья, три шага вперед. Взять еще по одному стаканчику. Вы будете пить раствор до тех пор, пока не выпьете и не сблеванете.
По бетону, скрипя колесиками, поехала тележка, и курсанты под суровым взглядом инструктора взяли еще по стаканчику с СВК-12.
– Раз, два, три!
И снова курсанты попытались впихнуть в себя неудобоваримый раствор, и снова через несколько секунд он полился обратно. И так продолжалось до тех пор, пока курсантов не начинало рвать и ломать пополам только от одного вида и запаха закрепляющего раствора.
Три шага вперед… Три шага вперед… А позади будущих пилотов оставалась загаженная и жутко воняющая рвотой под палящим солнцем полоса.
– Уберите за собой, завтра повторим, – сказал лейтенант-инструктор и, размахивая стеком, что-то насвистывая себе под нос, ушел к себе.
Вспоминая свой первый опыт, Крис Форкс лишь криво усмехнулся, досчитав про себя до трех, одним махом влил в себя тошниловку и лишь поморщился.
На выходе из раздевалки его встретил старший механик.
– Ну, ни пуха ни пера…
– К черту, Харлей.
– Удачи…
– Спасибо.
Форкс, шагая в раскорячку, приблизился к «цикаде». На нее уже навесили учебное вооружение: заправили картриджи патронами к пулеметам и снарядами к пушкам. На подвесках висели учебные ракеты, краски в них не было. Они при критическом сближении подавали сигнал о подрыве, и на панели «жертвы» загорался соответствующий сигнал.
– Не подведи меня, – сказал Форкс, обойдя истребитель от носа до сопел и, погладив по кромке плоскости, вдруг почувствовал, что коленки предательски дрогнули. – Очень тебя прошу…
Чтобы не опозориться, Крис быстро взобрался в кабину и нахлобучил шлем с нарисованной на нем дельфиньей головой. Эта единственная вольность, которая позволялась курсантам в Академии, и все разукрашивали свои шлемы – кто как мог. Обычно рисовали свои позывные, которые выбирали сами, или, что случалось чаще, – выдавали инструкторы в соответствии с какими-то чертами курсантов, и далеко не всегда позывные были благозвучными.
Крис также не остался в стороне от традиций и нарисовал себе дельфина, потому как инструктор по плаванию однажды заметил, что курсант плавает, как мочалка в тазике, и пообещал превратить его в дельфина. И превратил.
– Ну, мои дорогие птенцы, – зазвучал надтреснутый голос полковника Корнея. – Это ваш последний вылет из гнезда. Взлетев, вы на сей раз станете настоящими ястребами. Желаю всем удачи, мои оперившиеся птенцы.
– Курсанты, – сменил полковника майор Жихт. – Против вас будут биться опытные летчики. Схема сражения «эскадрилья на эскадрилью». В общем… свалка. Смотрите друг за другом, помогайте друг другу, не забывайте друг о друге, и вы выйдете победителями. Это все.
Форкс запустил тестовую программу, и по экрану бортового компьютера побежали строчки проверяемых
