– Что из-за тебя?
– Не берут нас из-за меня…
– Почему это?
– Боятся они меня.
– Не глупи… медальон Мага работает как надо. Просто у них действительно избыток рабочих рук. Пойдем, там я вижу еще пару заведений.
Делать нечего и друзья постучали в еще одну совсем уж обшарпанную плохо отделанную дверь. По косякам чувствовалось, что ее выламывали и не один раз.
– Кого еще принесло? – послышался грубый голос из открывшегося на уровне лица окошка. Двери в такое позднее время, когда на небосклоне загорались первые звездочки, открывать уже не решались.
В этом человеке со шрамом под глазом, быстро с подозрением глянувшего вправо-влево, без труда узнавался уже хозяин.
– Путники господин. Нам бы ночь переждать…
– Так какие проблемы? Плати да жди.
– Проблема в том господин, что денег нет, – и увидев посмурневшее лицо, Флокхарт быстро добавил: – Но мы готовы отработать ночлег хотя бы на сенном двору и ужин.
– Только прибыли?
– Да.
– Дело житейское… У меня как раз работника одного на конюшне лошадь копытом приголубила, да так что два ребра сломала, – засмеялся хозяин, открывая дверь. – Замену пока ему найти не сумел, так что работа для вас есть. Ну что стоите, проходите…
Друзья прошмыгнули внутрь.
– Вы отколь будете?
– Э-э… из Горлора хозяин. – На ходу выдумал название Флокхарт.
– Горлор?
– Да хозяин. Эта небольшая деревушка в двадцати днях пути к востоку от…
– Ну не важно, – отмахнулся хозяин заведения, продолжая вести друзей через дом во двор и далее на конюшню. – Меня зовут Хергст Колючий, а вас как звать величать?
– Мартин Флокхарт, а моего друга Горг Белый…
– А друг твой, что языком собственным не владеет или вырвали по какой оказии?
– Владею… хозяин, – ответил гоблин с урчащим басом.
Хергст аж подскочил от неожиданности и Мартин постарался отвлечь его внимание от друга.
– А позвольте узнать, почему вас величают Колючим?
– Свиней на скотобойне раньше колол…
«Как же, – хмыкнул про себя Флокхарт. – Людей ты раньше на большой дороге колол и делал это явно с садистским наклоном».
– Ну, вот мы и пришли, – проведя друзей в конюшню, объявил Хергст. – Почистьте конюшню, сенца- овса подкиньте, воды подлейте в поилки и все дела. Лопаты, метлы и ведра вон в том углу, – указал Хергст Колючий. – Управитесь?
– Сложностей я не вижу господин, – кивнул Мартин.
– Тогда за работу! Еду возьмете на кухне когда закончите. Я предупрежу кухарку…
– Благодарим господин.
Хергст развернувшись, мимолетно улыбнулся и вышел, а работники взялись за лопаты.
– Что-то я сомневаюсь, что его работника именно сегодня лошадь лягнула, – пробурчал Горг, – уж больно грязно…
– А может работник такой криворукий был, что вместо лошади его лягнул сам Хергст Колючий?..
Друзья заулыбались подозревая что именно так скорее всего и обстояло. Тем не менее через час работы небольшая конюшня выглядела значительно чище, лошади накормлены и напоены. Последним занимался исключительно Мартин, потому как стоило Горгу подойти к животным, как они начинали нервно храпеть и дергаться.
Посчитав дело сделанным, новоявленные батраки двинулись на кухню.
45
На кухне орудовала дородная краснощекая кухарка подгоняя двух девочек лет десяти-двенадцати, очень на нее похожих, стало быть дочерей помогавших матери по работе. Пахло весьма аппетитно, о чем тут же просигнализировал живот гоблина.
– Вы стало быть и есть новые работники? – оглядев Мартина и Горга спросила дородна повариха, когда они пришли на кухню, заметив их скорее на слух по утробному урчанию.
– Мы и есть, – кивнул Флокхарт. – Господин Хергст обещал нам за работу еды…
– Да он предупредил… – слегка засуетилась кухарка. – Вот, я все приготовила…
Женщина подняла полотенце, с полки открыв тем самым две деревянные миски с овсяной кашей, ломти хлеба и две кружки пива.
– Забирайте. Посуду можете принести завтра…
– Благодарствуем хозяйка.
Мартин и Горг, подхватив тарелки и кружки, удалились обратно на конюшню. Устроившись на сеновале, они принялись за еду.
– Из всех человеческих блюд, больше всего я ненавижу овсянку, – рыкнув, признался Горг, перемешивая склизкую субстанцию ложкой.
– А по-моему ее здесь неплохо приготовили, – хохотнул Флокхарт. – На молоке… с шелухой конечно перебор, – сплюнул Мартин неудобоваримую оболочку плохо очищенных зерен, – но ведь и заведение не высший разряд…
Что касается историй о самых ненавистных блюдах Горга, от гоблина Мартин слышал не раз. По сути каждое блюдо что не содержало в себе достаточное количество мяса, для него являлись ненавистными. Это почитай все…
– Но есть надо. Эта каша довольно питательна. Не хуже мяса.
С хмурым видом Горг Белый стал закидывать себе в рот одну ложку каши за другой, заедая ее огромными кусками хлеба и с явным отвращением жевать, вызывая тем самым у Мартина новые приступы смеха. Зато пиво гоблин-альбинос выпил с большим удовольствием.
– Ох хорошо, – похлопал себя по животу Мартин также опорожнив кружку пива. – Я признаться подумал, что этот проходимец зажмется на приличную еду и подсунет какие-нибудь отребья. Даже пиво и то неплохое. Ну вот, поели, попили, пора и на боковую…
В сон начало клонить со страшной силой, Мартин поначалу даже удивился. Но потом, поразмыслив, решил, что удивляться нечему, ведь, они столько дней в походе в постоянной опасности быть обнаруженными и убитыми гоблинами, орками, полудемонами и впервые оказались в защищенном помещении, где не надо бояться ни тех, ни других, ни третьих. Благодать… Мартин лег на правый бок, подложил под голову руку, поелозил немного на сене устраиваясь поудобнее и мирно засопел.
Рядом развалился Горг.
Флокхарту снилось, что он в лесу с Калистой в те, почти беззаботные дни когда все еще могло наладиться, что отец случайно убитого им парня все поймет, его не объявят преступником, не начнут на него охоту и он действительно не станет разбойником с большой дороги, а потом охотником за головами, а о том что возможен северный набег инородцев никто не подозревал.
Они идут среди деревьев, держась за руки и мечтают о совместном светлом будущем. Смеются… Природа казалось только подтверждала их смелые мечты, солнце ярко светило, жужжали насекомые, прыгали кузнечики, щебетали птички, где-то строчил дятел и куковала кукушка.
Но вдруг все стихло. Дятел оборвал свой стук, перестала отсчитывать счастливые годы кукушка, затихли насекомые. Солнце скрыли невесть откуда налетевшие тучи.
