получился, но это ж как измыслиться надоть! Верхние платки аж под самое солнышко воздеть. Фрол ужо по берегу убежал, а мы все тянемся. И ведь не сделать ничего, хоть подгребай.
Ну, слава тебе господи, дотянулись. Фрол вон на причале отплясывает. Холодно, конечно, а ведь ему плыть еще.
– Панкрат, скидавай одежу. Коль Фрол не дотянет, к нему с веревкой сигай. Да кричи ему постоянно, замерзший токмо на крик бывает и плывет.
Давай, Фролушко, еще пяток сажень. Ну, еще чуток.
– Прыгай, Панкрат! Не видишь, што ль!!!
– Тащите их, мужики, и под палубу сразу. Что, Фролушка? Не было никого?!
Ах я старый дурак, да как сам-то не сообразил! Как же он с медалькой во рту кричать станет.
– Первые мы, мужики! Первые!!!
Спасибо тебе, господи. Спасибо. Фролушку нашего обойди лихоманкой, отец наш всеблагой. Как до Архангельска дойдем, молебен закажу, истинный крест… Право руля!
– Плотнее вокруг рей обтягивайте, плотнее, чтоб ни кусочка платка не видно было! Увижу не спрятанный хвост платка на рее, засуну всю рею виновнику…
– А у вас почему летучки хлопают? Как мы к ветру резаться будем? Обтянуть все, чтоб только кромка задняя чуть дрожала, как мастер показывал!
Вот и берег летний, монастырь теперь токмо Миху и видать, и то вряд ли. Ну, пойдем перекрестясь.
– Поворо-о-о-от! Резче вытягивайте, резче! Чтоб все летучки вдоль палубы стали! Глеба, посмотри, что у мужиков с носовыми, что за трещотку они там устроили. Натягивайте, мужики, натягивайте! Что вы как зимние мухи! Теперя отпускай, пока не затрепыхает! А теперя подтяни и обтягивай!
Ну, хоть так. Аккурат за всеми рогами в море и пройдем. Теперь, даст господь, на этом курсе пойдем, а коль устоим, да ветер в нос не зайдет, глядишь, и к последнему повороту до обеда выйдем.
– Всем спать! Миха, куда полез, сиди и смотри! Глеба, останься тож. На носовые иди да смотри за ними. Как натянутся сверх меры аль затрепещут – покрикивай, я курс подправлять буду, да и сам платками поиграй, чтоб на курсе стояли. А за останими летучками сам посмотрю. Эй, внизу! Пока не разлеглись, поднимите там Проха, пущай на гафель идет.
Хорошо идем, нож журчит, волне кивает. Всего и делов-то, на ручку вправо да на ручку влево поворачивать. Благодать. Услышал господь наши молитвы. Морем, как лю?быми руками обнимает. Что-то Глеба не слышно давненько, одного Прохора с его байками токмо и слышно.
– Глеба! Не спишь там? А че молчишь? Ну не спи смотри. Миха! Чего распрыгался? Коль рога, кричи где. Купцы-ы-ы-ы?! Далече? Ну, так бог им в помощь. Чего разорался-то! Пока они до монастыря спустятся, а опосля до мысу поднимутся, мы ужо в Двине будем. За морем смотри!.. Да показывай им што хошь, все одно не увидят, а увидят, так не дострельнут. Прох, ну хватит ужо, ты про то не раз обсказывал. Постой у кормила пока. Спущусь братов поднимать, поснедаем да к дому вертать будем.
– Ну что, мужики! К дому вертаем! Домой стежка завсегда короче! Готовы? Поворо-о-о-о-от!!! Вытягивае-е-е-е-е-ем! Отпускай, отпускай… Вытягивай! Крепи! По снастям! Реи повернуть, да больше поверни, ее как платком потянет, так и вывернет! Выпускаем! Миха! Помогай на гроте! Прох! За гафелем смотри, куда он у тебя вывалился! Глеба! Что там на носу?! Повело нас на берег! Ну, так отпустите забытые платки!!! Чем…!..! И потом… чтоб ляса не точили! Мужики! Да только что ж снедали! Что вы как с голодухи, сильнее вытягивайте! Еще сильнее, чтоб гудели.
Прости господи, грешного меня. Сил на этих олухов нет. Но какие мы молодцы! Лихо-то как, даже быстрее, чем с мастером идем. Даст бог удачи еще на десяток часов, и в Двине будем. Прям на вздох и войдем, глядишь, к заутрени пред городом встанем.
– Миха! Миха, слазь, ничего ты оттуда в реке не высмотришь. На нос иди, тут ужо мели поопаснее будут. И не засни там гляди! Видел я, как ты из гнезда свешивался! Опосля о сне твоем богатырском поговорим. Мужики! Чуток еще. Как придем, платы скатаем и о новой заутрени спать будем. А пока не спать! Гляньте, как платки слабиной заиграли. Выбирай слабину! Не спать!
Мало нас все же для такого корабля. Край как мало. Мне б еще одну таку ж артель на смену – да мы бы с прибаутками к рейду подходили. Но, слава богу, и мы дошли. Вон за островком и рейд откроется. Как тама купцы делают, палят на подходе? Так мы ж тоже могем. Как там стрелки делали, оттянуть да бабахнуть? Вот щас разом с обоих пистолей и поприветствую.
Ну, здрав будь, Архангел-город!
Продолжение дневника
Из-за островов выплывали розовые паруса.
Сел на землю, откинулся на столб арки входа в гостиный двор и просто смотрел на наплывающее розовое облако. По телу разливалось тепло, и весь выпитый алкоголь одновременно взялся за дело. Летит наш орел, улыбаюсь про себя. Все. Оформляем, и попробую не сдохнуть до конца первой десятки. Потом передам полномочия. Красив все же получился, мерзавец. Теперь на него толпы экскурсантов рванут, надо подальше от берега поставить.
Корабль плавно подходил к причалам, продавливая течение Двины. Команда убирала паруса. Народ неистовствовал, никто не сомневался – это победитель. Скажи им, это тоже обманщик, порвут. Корпус «Орла» вздрогнул, притираясь к обмотанным пенькой сваям, на пристань полетели веревки.
Боцману надо потренировать подход, не учитывает, что судно более тяжелое, чем те, к каким он привык. Но это уже брюзжу, особенно если вспомнить, как сам в берег впилился. Ждем боцмана, народ нам его уже подносит. Устал помор, улыбается как-то вяло. По одному этому признаку можно будет самозванцев отсеивать. Ну не мог капитан из двухсуточной непрерывной гонки таким бодрым и веселым прийти.
Соблюдаем все формальности: медаль, запись в листе судна, капитана и времени, вручение ответной золотой медали. Поздравления от всех нас. Отпустил боцмана на корабль, просил перегнать его на рейд, и сутки могут отсыпаться, только на вахте хоть одного оставьте, а то растащат корабль на сувениры.
Стукнул себя по лбу. Идиот! Можно было макетов «Орла» наделать, попроще чем царю, но тоже в дорогом, подарочном исполнении! Тут половина знати захочет такой сувенир. На этом не меньше чем на часах можно было сделать. Стукнул себя по лбу еще раз, какой все же идиотизм в голову лезет. Но пустить слух, что мы принимаем заказы на макеты, надо обязательно.
«Орла» все равно срисуют, а по макету поймут не больше, чем по рисунку. И обводы в нос у макета сделаю полнее, корму тупую и руль еще меньше, пусть мучаются. Вот такой мерзавец.
Шел нервный откат. В голову чего только не лезло. «Орел» отвалил на одних верхних парусах, народ продолжал выкрикивать на берегу. Пошел обратно в управу, сел за стол. Первую главу можно считать закрытой. Дальше финтифлюшки.
Осип все эти дни занимался подготовкой к аукциону и разговорами с потенциальными клиентами. Федора сюда было бы лучше, но тут у нас разовая акция, а Москва – это надолго, туда врастать надо. Так что Осип оставался единственным вариантом. Тем более купец он был неплохой, все знал и умел, просто на фоне брата несколько терялся.
Об аукционе мы говорили с ним долго и тщательно, не думаю, что будет срыв. Назначить аукцион собирался на следующий день после бала, в честь победителя регаты. Купцы придут обязательно, в крайнем случае, подождем самые ключевые фигуры. А вот прижимистости у купцов после возлияний должно поуменьшиться.
Осипа для трезвости отошлю сразу после торжественной части, да он сам уйдет, об этом тоже говорили. Вот он со свежей головой пусть и думает. А мне даже идти на аукцион не хочется, но придется,
