загорались.
Начал постоянно таскать с собой упаковку, прикуривать стало значительно удобнее. Папиросы делать пока не буду, тут автоматизация нужна, трубками обойдемся. Да и нечего дурную привычку распространять.
Возникший перерыв в идеях для подарков использовал, чтоб скататься с обозом в Архангельск. Устроил там показательный прием с рекламой новинок. Все было встречено благосклонно. Опять много говорили и строили планы. Пустил и со своей стороны слух о паре беззащитных, огромных, купеческих кораблей, которые повезут множество дорогого товара.
Вторым делом в Архангельске стала ревизия Соломбальской верфи. Внимательно и придирчиво изучал, как идут дела и продвигается строительство винджаммеров. Раздал несколько премий и существенно больше «клизм». Хотя в целом все шло даже с небольшим опережением плана строительства.
Вернувшись в Вавчугу, занялся подготовкой новых экипажей для кораблей и пушкарей для башен.
Новый год отметил в одиночестве. Тая уехала по деревням как практикующий медик – они тут Новый год первого сентября праздновали. Сделал себе смесь мелко порезанной пареной репы с огурцами, вареным мясом, яйцом и лучком. Заправил сметаной, обозвал все это безобразие оливье, посидел за ужином с удивленными домашними, приговорил полштофа водки и пошел на улицу стрелять из ракетницы. Все равно было грустно. Всем сказал, что просто мой личный праздник.
Решил не дожидаться Апраксина и назначил отъезд каравана в Москву на начало февраля. Завод опять перешел на две смены, и снова началось соревнование на лучший подарок государю. А мне это уже было не очень интересно. Дети они все же.
Заметив мое философское состояние, на меня насел Ермолай. Стали с ним делать скелеты будущих книг по разным направлениям и постепенно заполнять эти скелеты всеми моими знаниями. Знания, как выяснилось, имели массу пробелов. Увлекся, но быстро наступил февраль, и начал собираться большой караван. Ермолай настоял на продолжении наших трудов в дороге, так что были сделаны еще одни сани с кунгом для руководящего состава. Выехали даже раньше, чем в прошлом году, хотели еще заехать в поместье. Надо было часть рабочих отвезти обратно, а некоторые мужики решили забрать семьи и возвращаться с нами в Вавчугу. Так что и на обратном пути заедем в Кузяево.
Стрельцов с нами не было, как и саней из Холмогор – забрал сотню морпехов, два старых экипажа и два новых. Как обычно, взял победителей наших постоянных соревнований, надо же их как-то поощрять.
Дорога была такая же длинная, как и в прошлый раз, и так же мы сторонились селений. Зато дошли без приключений.
В отличие от прошлого года остановились сразу в своем подворье, вызвав бурную радость Федора. У него тут уже чуть ли не каждый гвоздь из ожидаемого каравана был расписан по купцам. А дополнительные сани с новым товаром вообще довели его до прострации Скруджа Макдака.
Так как сержант-преображенец в прошлый наш приезд остался в Москве, пришлось самому ездить с визитами и заявлять о своем прибытии. Заодно подал прошение на аудиенцию у государя. В тот же вечер начались попойки с обрадованными моим появлением офицерами. Зато очень подробно узнал о походе на Азов – множество московских слухов и сплетен. Из них выходило, что мной заинтересовались высшие сферы и надо собраться – похоже, предстоят политические игры.
Приезжающим купцам вежливо обещал устроить большой прием после аудиенции у государя. Сначала товары покажу ему, а потом всем. Это, видимо, задействовало тайные рычаги жизни Москвы, и меня пригласили, как они выразились, с дамой на большой прием с последующей аудиенцией. На подготовку отвели два дня, которые мы с Таей использовали по полной программе. Наряды привезли с последнего архангельского бала. Тая в платье и с прической была диво как хороша, умеют все же женщины перевоплощаться. То она строгий и насупленный медик, а тут стала светской дамой.
Федор обзавелся в Москве выездом. Поехали на бал с комфортом и повезли за собой трое саней с подарками, одни сани целиком занимал макет винджаммера.
Снова ехали через метель, по темным московским улочкам, проезжая под многочисленными арками башен крепостных стен. Какой все же резкий контраст темной и хмурой Москвы и того, как безудержно веселятся в домах представители знати. Может, отсюда пошло выражение: Москва – город контрастов?
За всю дорогу нас ни разу не проверили. И за парковку в Кремле денег не взяли. Сегодня тут день открытых дверей, судя по количеству выездов. Если обратить внимание на качество этих выездов, понимаешь, что еще и день открытых кошельков. Но надеюсь, нас среди этого великолепия выделят – очень уж хорошо старик-портной расстарался. Внимание надо привлечь обязательно, раз про меня и лиц, заинтересовавшихся мной, пошли столь интересные слухи. Необходимо сегодня все и решить. А если что, сегодня же и жаловаться Петру на аудиенции.
Вход в зал предварили обычными формальностями – распорядитель придирчиво нас осмотрел, распахнул двери в зал и, стукнув своей палкой, громко произнес:
– Князь Александр! С дамой!
Умеют же тут острые углы обходить. Заходим, изображаю величественное оглядывание огромного зала. Народу полно, как на стадионе. И похоже, к нам уже с нескольких сторон идут те самые заинтересованные лица. Продолжая тему стадиона – что же, мяч в игре!
Вырваться покурить удалось только через два часа. Таких откровенных предложений мне не делали даже на курсантских дискотеках, переполненных охотницами на будущих офицеров. Ну ладно еще дамы, но и мужики от них не отставали! Мужики, правда, про деловые аспекты откровенничали, однако и те и другие, пытаясь пополнить мной свои гаремы, в напоре, посулах и обещаниях рая на земле были очень похожи. Давить на меня, к счастью, было нечем. Пока удавалось мило беседовать и не брать на себя обязательств, ссылаясь на свою ущербность сибирского валенка, и мне в моем медвежьем углу совершенно не нужен такой шикарный выезд с золотыми гербами… и этого тоже не надо, снега у нас там, понимаете ли, по подбородок всаднику…
Выскочил на балкон в надежде успеть хотя бы затянуться до подхода следующего.
…Сударыня, ну что вы! Как можно не обращать на это внимания! Прекрасное шитье по вырезу… Ну конечно заметил, еще прекрасная огранка камней на шитье! Вы сказочно выглядите, передайте своему портному мое искреннее восхищение… Простите, но прогуляться не могу, государь может позвать в любую минуту… Да, мне тоже жаль… К сожалению, обещать не могу, государь может отправить меня по важным делам прямо с бала…
У меня же табак в трубке выгорит с этими приватными визитерами, а покурить так и не успею.
…И вам здравствовать, князь, искренне рад вас видеть на столь великолепном приеме… Ну что вы, князь! Это заслуги государя, только помогаю ему в меру слабых сил своих. Вы же не будете спорить, что это все заслуги государя?.. Так и вам же помогаю, князь! Только через государя… Ваши задумки великолепны, и дела обещают быть огромны. Вижу, что слишком огромны для скромных сил моих… Конечно, князь, помогу, чем смогу, но только после того, как все царские поручения исполню, пока не могу разорваться, а перечить государю не смею… Да, и мне жаль… Конечно, князь, еще увидимся.
Надо заново трубку набивать, одна затяжка на прогоревшую трубку – это несерьезно, а курить при некурящем собеседнике этикет не позволяет, не зря же его изучал.
Они там что? В очереди за балконными дверями стоят?
Да, сударыня… Очень приятно… Благодарю вас, знакомство с вашей дочерью, таким очаровательным цветком этого бала, мне особенно приятно… Ну конечно не преувеличиваю! Под сенью столь стройной березки, как вы, сударыня, иной цветок просто вырасти не мог!.. Сударыня, вот вы точно преувеличиваете. Боюсь, в моей глуши меня так и не научили делать комплименты, говорю чистую правду!..О, сударыня, это был бы предел моих мечтаний! Только вот корабельные мастера больно уж резко обходятся со столь хрупкой древесиной… Оригинально. А как же цветок? Который столь пикантно покраснел?.. О, это был бы незабываемый опыт. Вы повергаете меня в пучины уныния одной только мыслью, чего лишаюсь, вынужденный исполнить волю государя… Увы, сударыня, государева воля… А мне-то как жаль!.. Ну конечно же! При первой же возможности!
Интересно, если князь перелезет через балкон и спрячется за бордюром, это будет сильное оскорбление дворянской чести?
