— Вы, пугливые, как зайцы, выходите! Русские гостями будут в нашем чуме, стыдно так принимать гостей.
Но никто не двигался с места. Только Инэка тихонько подвинулась к Топке и чуть-чуть потрогала пальцем желтенький ящичек. Топка ее остановил.
— Трогать этот ящичек нельзя: в нем кто-то сидит!
Инэка в страхе спрятала руку.
Увидели ребята, что приехавшие подали Топке целую горсть разноцветных ледяшек: красных, белых, желтых, зеленых.
Все удивились. Топка каждому сунул в руку по ледяшке и сказал:
— В рот кладите, вот так, как я.
Инэка первая вскрикнула:
— Добрая еда, в руках не удержать, как живая рыбка, сама в рот скользит! — и тихонько засмеялась.
Остальные, забыв все, сосали вкусные ледяшки, громко чмокая.
Один из приехавших погладил по голове Инэку. Она нисколько не испугалась. Ребята стали смелее.
Топка, не отрываясь, смотрел, как один из приехавших быстро водит какой-то палочкой по белому листу. Из-под палочки ровными рядами ложатся красивые завитушки.
Долго не решался спросить Топка про эту волшебную палочку. Наконец, спросил:
— Зачем ты так рукой трясешь и палочкой водишь, какая тебе от этого польза?
— Польза большая, — ответил учитель. Он взял руку Топки, сунул палочку ему между пальцев:
— Держи так!
Потом взял руку Топки в свою и стал водить по белому листку.
К удивлению Топки на листке появился рисунок оленя.
Очень удивился Топка:
— Эта палочка видно волшебная? Да?
— Нет, — спокойно ответил учитель, — это карандаш.
Топка такого слова не знал, а потому ничего не понял.
Инэка, внимательно рассмотрев лица приехавших, сказала:
— У них глаза цвета речной воды, а волосы, как желтый цветок.
Она улыбнулась и вполголоса пропела:
Ребятам очень поправилась эта песенка. Инэка была рада. Ребята очень быстро подружились с приехавшими. Они уже не звали их люча, т.е. русский. Среди веселых детских голосов можно было отчетливо слышать ласковые имена, которые они давали приехавшим гостям.
Когда учителя вышли из чума, ребята толпой пошли за ними. Учителя усадили ребят около чума, поставили желтый ящичек на три железных прутика. Один учитель закрыл голову черной тряпкой и нагнулся к ящику.
Из ящика смотрел один глаз, круглый и больше чем у оленя. Потом ящик щелкнул:
— Чик-так!
И учитель сказал:
— Готово!
Все встали, но ничего интересного не было.
Ребята спросили:
— Зачем ящичек на нас посмотрел одним глазом и щелкнул два раза, как дятел?
Учитель ответил:
— Я вас снял!
Ребята удивились, но ничего не поняли. Инэки стало смешно. А Топка думал о волшебной палочке, которая рисует оленя и разные красивые завитушки.
Слова учителей глубоко волновали Топку. Ему во всем хотелось быть похожим именно на них. Он даже походку изменил и ходил, держа руки поверх своих кожаных штанов, воображая, что заложил руки в карманы, как это делал учитель.
Когда учителя уходили из чума, ребятам было грустно. Они просили их прийти еще и провожали учителей до самого дальнего чума.
Как только гости ушли, Топка старательно усадил ребят около чума. Потом он поставил три прутика, так же, как это делал учитель, положил сверху обломок дерева и, закрыв голову старой оленьей шкурой, щелкнул языком:
— Чик-так!..
Ребята спросили его:
— Зачем щелкнул ты, как дятел?
Топка, с трудом выговаривая русские слова, серьезным голосом ответил:
— Я вас сняль!
Все засмеялись, а Топка, важно раскачиваясь, направился в чум.
Школа, школа, школа…
Вечером в чуме собралось много людей.
Учителя сказали, что приехали они издалека, от большого совета и просят отдать детей в школу учиться. Долго горел в чуме костер, много чаю было выпито, долго сидели люди и громко разговаривали.
Они расспрашивали, одобрительно качали головами, но детей отдавать в школу не хотели.
Дедушка Яр спросил учителей:
— Оленя учить надо, собаку — тоже, а человека зачем учить, какая от этого польза будет? А?..
Учителя объясняли спокойно, показывали книжки. Ничего не мог понять дедушка Яр и сказал:
— Видно голова моя умом переполнилась и больше не берет; ваших слов мне, однако, не понять...
Отец Топки молчал. Потом, подвинувшись ближе к учителю, он тихо спросил:
— Сына хорошему в далекой школе научите? Добрым ли человеком вернется наш сын, Топка, в родной чум? А?
Помолчав, отец Топки стал спрашивать совета у родных и знакомых. Все сидели молча, держали в зубах длинные трубки и, выпуская синий дым, плевали прямо перед собой.
Помолчав, родные заявили:
— Учить Топку не надо, он и так уже хороший охотник.
Топке было обидно.
Опять водворилось долгое молчание.
