В это время мимо них протащили декорацию, и Шмыга моментально замолчал. Дождался, когда они с Лешкой останутся одни, и продолжил:
—...то есть кто с кем куда ходил, что говорил... Ну и так далее. Сам понимаешь. Как бы ты поступил на моем месте?
— Не знаю, — пожал плечами Лешка. — Вряд ли я мог оказаться на твоем месте...
— Это никому не известно. А я ему сказал: извините меня, пожалуйста, я очень уважаю вашу работу и очень хорошо понимаю, как она необходима для всего нашего народа, но вы, дорогой товарищ, обратились не по адресу! Я — артист, говорю, и я служу нашему советскому театру, искусству, наконец!.. И предложение ваше принять не могу. Как говорится, Богу — Богово, кесарю — кесарево...
Видно было, что Лешка не верит ни одному слову Шмыги.
— А он что? — иронично спросил Лешка.
— А что он? — горделиво переспросил Шмыга. — А ничего. Я, говорит, очень уважаю вашу принципиальную позицию. Тогда у меня будет к вам одна-единственная просьба. Тут уж не в службу, а в дружбу. Причем, говорит, в дружбу с вашим же товарищем — артистом Самошниковым. Который у вас молодого Ленина играет...
— Ну да? — перетрусил Лешка.
— Вот тебе и «Ну да...»! А дальше, собака, заявляет следующее... Как нам стало известно, говорит, Алексей Сергеевич Самошников наполовину... Леха, ты извини, но это его слова. Вроде бы ты — наполовину еврей...
— Да, — сказал Лешка. — Я этого никогда и не скрывал. А что такого?
— А то... что здесь, в Германии, даже в ГэДээРе, очень сильная антисоветская еврейская община, которая может попытаться выйти с тобой на контакт...
— Я-то им зачем?! — удивился «молодой Ленин». — Как говорит мой дедушка Натан Моисеевич Лифшиц: «Я здесь вообще — при пизде кувшинчик».
— Ты даже сам не понимаешь, насколько все это серьезно! — огорчился Шмыга. — Вот, например, где ты пропадал всю эту ночь?
— Немецкую барышню трахал, — честно ответил Лешка.
— Еврейка? — деловито поинтересовался Шмыга.
— Не думаю. Не похоже. По-моему, нормальная хорошенькая давалка из нашего же социал демократического лагеря. — Лешка сладостно зевнул, потянулся и с удовольствием добавил: — Но как исполнитель она, скажу я тебе, — богиня! Я таких еще в жизни не встречал!..
— Ох, Леха, — сочувственно вздохнул Шмыга. — Напрасно ты это...
— Да ладно тебе причитать! — прервал его Лешка. — Хватит.
— Нет, не хватит! — неожиданно жестко проговорил Шмыга. — Ты находишься за границей и изволь...
Но тут и Лешка перестал себя сдерживать:
— Пошел ты, знаешь куда?! Какая «заграница»? Где ты эту «заграницу» увидел? За бетонным забором? За колючей проволокой?! Что ты мелешь?! В зрительном зале наше офицерье полупьяное, солдатики дрыхнут... Спим в казармах, жрем в войсковых столовках... В военторговскую лавку зайти стыдно — пфеннига за душой нету! Артисты приехали... Спектакли шефские! Кто их выдумал, блядь?! К девке иду — на бутылку вина не наскрести, цветочков купить не на что! Артисты называется... вашу в душу, в бога мать! Тебя самого не тошнит от всего этого?
— А ты не боишься, что тебя сейчас кто-нибудь услышит и...
— И что?! Вот в такую заграницу не пустят больше, да? Плевать мне! В гробу я ее видел и в белых тапочках, такую «заграницу»... Вернешься в Союз, так и передай своему человеку ОТТУДА!.. — крикнул Лешка.
Закулисная часть заполнялась людьми, декорациями, реквизитом...
Шмыга оттащил Лешку в темный угол, мягко сказал:
— Вот тогда все и начнется, Леха! Я слышал, тебя «Ленфильм» на пробы вызвал? Так они тебе и «Ленфильм» прикроют... И по репертуару пройдутся. Думаешь, тебя заменить некем? И концертики отберут, и халтурки на радио... Квартирку ждешь? И квартирку тебе тормознут. Шепнут где надо — «несвоевременно». Или — «не рекомендуется». И все. На кого будешь жаловаться, Леха? Кому?.. Не гоношись, старичок. Ведь не только собой рискуешь. Родители у тебя в Ленинграде... Бабушки там, дедушки. Братишка младшенький... Ты о них подумал? Им что, не аукнется, что ли? Смотри, Леха, как бы твои неугомонные яйца не завели тебя на опасную дорожку.
Лешка внимательно глянул на Шмыгу, недобро рассмеялся и сказал ленинским голоском с легкой картавостью:
— А мы, старичок, пойдем другим путем!
Вот когда наступила полная темнота... И тревожный, прерывающийся голос В. В:
— Ангел!.. Ангел, послушайте... Мне никак не выбраться отсюда... Помогите мне, пожалуйста! Вы меня слышите, Ангел? Мне что-то очень не по себе...
конец третьей серии
Четвертая серия
КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
В полной темноте слышится тревожный голос В.В.:
— Ангел!.. Ангел, послушайте!.. Мне никак не выбраться отсюда... Помогите мне, пожалуйста! Вы меня слышите, Ангел? Мне что-то очень не по себе...
Из черноты экрана возникает слабо освещенная фигура В.В.
Он судорожно и нервно отодвигает руками невидимые кулисы, стараясь выйти на свет, тревожно вглядывается в пугающую его черноту, пытаясь отыскать спасительного Ангела...
В голос В.В. начинают вплетаться звуки идущего поезда, стуки колес на рельсах, ритмичный скрип тамбурных межвагонных соединений...
— Где вы, Ангел?.. — задыхаясь, спрашивает В. В в черную пустоту...
...а оттуда неожиданно протягивается могучая рука Ангела и раздается его спокойный голос:
— Владим Владимыч, что же вы там застряли? Давайте, давайте руку...
Мы видим, как рука Ангела выводит В.В. из черноты Прошлого...
...и В.В. оказывается в своем...
... КУПЕ ПОЕЗДА «КРАСНАЯ СТРЕЛА»
— Владимир Владимирович, ну что же вы там застряли? — слышится голос Ангела. — Я давно жду вас... Вот и сердчишко у вас что-то распрыгалось. Открывайте, открывайте глаза... Сейчас мы все приведем в.норму. Ну нельзя же так, Владим Владимыч...
Очертания деталей купе проступали в сознании В.В. томительно медленно...
Ангел держал В.В. за руку и приговаривал тоном доброго доктора Айболита:
— Вот мы немножко и успокоились... Правда?
— Да... — слабым голосом откликнулся В.В.
Ангел внимательно прислушался к пульсу В.В.:
— Вот и сердечко стучит помедленнее. И боль прошла, да?
— Да. Спасибо, Ангел.
Позвякивала в стакане чайная ложечка. Под вагоном стучали колеса.
В.В. приподнялся, опустил ноги на пол, сел за столик, обхватил руками голову:
— Смерти боюсь. Часто стал о ней думать всерьез. Никак не могу настроиться на иронично-героический лад. Так хочется под конец жизни выглядеть мужественно, а не получается. Постоянно присутствует страх...
— Не пугайтесь. Эта штука вам грозит не скоро. Говорю это вам совершенно ответственно. Судя по количеству джина, выпитого только на моих глазах, — вы просто супермен. Чайку? — спросил Ангел.
— Нет, спасибо. Знаете, Ангел... Когда мы с вами только что познакомились и вы сказали — кто вы... Нет, не так! Вот как: когда я БЕЗОГОВОРОЧНО поверил в то, что вы — настоящий Ангел-Хранитель, я подумал, что вот ведь какой забавный случай!.. Старый, ни во что не верующий человек вроде меня
