И происходит неловкая заминка. Генерал держит конверт с деньгами, Генеральный консул глазами ищет героя сборища, Петер с Наташей переглядываются, и только я один замечаю, что нет и Лори…
Я, как сумасшедший, срываюсь с места, бегу за дом к нашему сараю, влетаю туда, и сразу к двери его каморки!
А оттуда – такие стоны, такие вздохи, такие ахи – словно из порнушного фильма!..
– Нартай! – кричу. – Ты в своем уме?! Нашел время! Генерал вызывает!!!
Он, естественно, дверь не открывает и отвечает мне задыхающимся голосом:
– А хер с ним, с генералом! Подождет… Я его дольше ждал!.. Я теперь вообще – гражданский человек!
И Лори мне кричит по-немецки:
– Я так счастлива, Эдди!..
Тьфу, думаю, да пошли вы к чертовой матери! Кричу ему:
– Ты хоть переоденься! Мне будет что сказать…
– Ладно! – хрипит Нартай. – Иди отсюда!
Я прибегаю обратно, говорю генералу:
– Он переодевается… Сейчас будет!
А тут уже наш Генеральный консул выступает. Наташа мне шепчет:
– Ваш консул так говорит по-немецки, что нашим баварцам у него учиться надо.
Я к этому Алексею Борисовичу:
– Переводи, Леша. Я интеллигентный язык с трудом понимаю…
– Нет вопросов! – говорит Леша. – Федор Николаевич говорит, что сегодня, когда все европейские народы собираются в единую семью, я имею честь представлять здесь – в прекрасном Мюнхене, на замечательной земле Баварии, горячо любимую мною Россию. Новую Россию! Которая, смею надеяться, в будущем займет свое достойное место в европейском сообществе и партнерстве. Нам, новому составу дипломатических работников нового министерства иностранных дел России, обязательно нужно учесть все ошибки работников старого консульства и сделать все возможное, чтобы они никогда не могли быть повторены!
И так пристально смотрит на меня. Вроде бы извиняется за тех жлобов, на которых мы уже два раза напарывались. Ну, я улыбаюсь ему, дескать, тоже надеемся. А в голове одна мысль – через два часа Нартайчика здесь уже не будет…
– В благополучном и счастливом исходе этого запутанного дела очень помогли письма и заявления в различные инстанции одного московского писателя, который, оказывается, был знаком с истинным положением вещей…
Это он о вас так… А фамилию не называет. Ну, да плевать, правда?.. Мы-то знаем – кто есть кто!
Не успевает Генеральный консул закончить свою речь – появляется Нартай в баварском костюме, который подарили ему Наташа и Петер ко дню рождения еще черт-те когда!..
Мокрый, взъерошенный, шляпка на одном ухе, тяжело дышит и тихо спрашивает меня, наглец этакий:
– Ну, что у вас здесь происходит? Когда можно будет уже выпить?
Только хотел я ему ответить, как берет слово этот чин из бундесвера, и при помощи Леши-переводчика я слышу:
– Я – человек военный. Буду краток. Счет ничейный. Один-один. Наш Маттиас Руст пролетел на спортивной «Сессне» сквозь все военные кордоны бывшего Советского Союза и посадил свой самолет на Красной площади в центре Москвы. Очень много советских генералов из-за этого сразу стали пенсионерами. Несколько месяцев тому назад русский танк прошел через всю Баварию в Мюнхен и не был засечен ни одним из множества военных постов, которые обязаны были бы знать об этом. Не будем повторять ошибок Советского Союза и увольнять своих генералов. Воздадим должное мастерству вашего танкиста и пожелаем себе иметь таких же механиков-водителей, как ваш господин Нартай! Мы вручаем господину Нартаю официальное приглашение посетить Германию вместе со всей своей семьей в любое удобное для него время. Все расходы за счет бундесвера!
И вручает Нартайчику это приглашение. И так с улыбкой спрашивает:
– У вас большая семья?
Наш Нартайчик сделал глаза щелочками, ухмыльнулся, сукин кот, и по-немецки отвечает:
– По казахским понятиям – не очень.
Подскакивает к ним консульский Леша, начинает помогать…
– А все же? – интересуется бундесверовец.
– Второго дедушку тоже считать? Он не с нами живет, – спрашивает Нартай.
Бундесверовец широко улыбнулся, по-купечески развел руками:
– Конечно, конечно, считайте!
– Если считать и второго дедушку – то четырнадцать человек, – говорит Нартай.
Этот бундесверовский генерал, или кто он там есть, чуть в обморок не упал! Но, мужик крепкий, с трудом справился с собой, даже сострить попытался:
