– Здрассте!.. Вы в своем уме, ребята?!
Яцек смотрит на меня в зеркало и смеется:
– В своем, в своем. А ты, Эдик, не лапай бронь… Оставь автомат в покое. Он все равно не заряжен, а рожки с патронами у меня здесь – под передним сиденьем.
– Точно, Эдька, вынь оттуда руку и давай поговорим спокойно. А то я могу разнервничаться и наделать в тебе несколько дырок, – и Саня со своей афганской ухмылочкой показывает мне пистолет, который он, оказывается, уже давно держит в руке.
– Это верно, – говорит Яцек. – Он у нас за последнее время такой нервный стал – чуть что, бах-трах- тара-рах!
– Интересное кино получается, – говорю. – А если я откажусь?..
– Тогда для тебя кино сразу и кончится, – говорит Саня. – Извини, Эдик, хоть ты у нас там был и заслуженный артист, и по телевизору выступал, и в газетах про тебя было, но здесь ты никто и звать тебя никак. Здесь ты один из ста тысяч азилянтов, беженцев… Чем меньше вас здесь останется, тем Германия вздохнет свободнее. И искать тебя никто не станет, а если и найдут, то всем будет до фонаря – кто тебя замочил.
– Ну, зачем уж так мрачно? – говорю, а сам стараюсь унять дрожь в голосе. Ничего себе, думаю, попал…
– Я тебя не пугаю, браток. Если бы я хотел тебя пугнуть, я бы тебе сейчас пушку в рот сунул и никакие твои мускулы тебе бы уже не пригодились. А я тебя в партнеры приглашаю. И десять косых плачу. И вообще… Можно сказать, открываю тебе перспективы.
– Перспективы – лучше некуда! – говорю. – Или дырка в голове, или небо в крупную клетку.
– Твоими же словами, Эдик, – не надо так мрачно. Ты же видишь, мы с Яцеком живы-здоровы и гуляем, где хотим. И с хорошими бабками! Чего и тебе желаем… Мы тебе предлагаем работу, о которой люди могут только мечтать! Ты можешь принять наше предложение или отказаться – твое дело, но сегодня ночью ты с нами отработаешь. За это я тебе ручаюсь! У тебя просто нет другого выхода…
– Честно говоря, у нас тоже, – добавляет Яцек, вглядываясь в темноту несущегося на нас автобана. – В этой ситуации нас должно быть трое, Эдик.
…Позавчера они с Яцеком выехали из Гамбурга. В четырнадцати километрах от Ганновера, у придорожного мотеля на автозаправочной станции к ним должен был присоединиться их немецкий партнер. Он должен был выйти из мужского туалета и, не привлекая внимания посторонних глаз, просто сесть к ним в машину на заднее сиденье.
Втроем они должны были доехать до Швайнфурта, там свернуть с автобана влево и уйти через Кобург и Кронах прямо на Плауэн.
Там, между Плауэном и бывшей границей ФРГ с ГДР, в соответствии с графиком вывода американских и советских войск с территории Германии, уже вторые сутки грузилась русская танковая дивизия.
Совместное предприятие, на которое работали Саня, Яцек и тот немец, по своим каналам получило информацию о том, что на последней платформе первого эшелона какой-то большой военный начальник будет вывозить новехонький «мерседес-500», полученный им в результате различных комбинаций с оставляемым и списанным военным имуществом.
Таких случаев было уже предостаточно и стратегическая служба предприятия за несколько часов разработала операцию по изъятию этого «мерседеса», ознакомила с разработкой исполнителей – Саню и Яцека и придала им в помощь того немца, который должен был ждать их под Ганновером, так как гамбургская полиция последнее время стала проявлять к этому немцу излишний и нездоровый интерес.
Роли распределились следующим образом: через тридцать минут после отправления воинского состава, ровно в два часа пятнадцать минут ночи, Яцек должен был догнать его у небольшого разъезда, выйти из машины и остаться у стрелки разъезда, ведущей на заброшенный тупиковый запасной путь.
Саня пересаживается за руль и гонит машину параллельно идущему эшелону. Там есть участок в семь километров, где шоссе почти вплотную примыкает к железнодорожным рельсам. Все эти семь километров идут на подъем, эшелон идет с небольшой скоростью, и поэтому немцу будет нетрудно на ходу перебраться из машины на последнюю платформу и отцепить ее от основного состава. Тем более что немец – парень тренированный, бывший верхолаз.
Саня же разворачивается и гонит обратно к запасному пути.
Отцепленная платформа с «мерседесом» на подъеме теряет инерцию и вместе с немцем-верхолазом начинает скатываться под уклон – назад. Набирает скорость, подходит к разъезду, и Яцек переводит стрелку на запасной путь. Там на рельсах уже лежат тормозные башмаки, которые поставил туда Саня, а у буферного тупика – крепкая деревянная аппарель, по которой «мерседес» можно будет согнать с платформы.
Дальше – дело техники. Сорок пять километров до Чехословакии, а там чешские коллеги, по предварительной договоренности, уже обеспечат «зеленый коридор».
Казалось, все было учтено и продумано. Итальянский клиент, заказавший этот «мерседес-500», уже рыл копытом землю на австрийской границе, но…
Все начало рушиться уже в Ганновере, где была назначена встреча с немцем-верхолазом.
Пока Саня и Яцек заправляли машину бензином, не сводя глаз с дверей туалетов, оттуда с дикими воплями вылетел какой-то старикашка. Он, видите ли, открыл дверь кабинки, чтобы взгромоздиться на стульчак и погадить после дальней дороги, а там в луже крови уже лежал тот самый немец-верхолаз – с глоткой, перерезанной от уха до уха!
– Наверное, за какие-то старые грехи, – сказал мне Саня. – А может быть, стучал в ихнюю ментовку. В нашем деле все может быть.
Конечно, они с Яцеком не стали ждать полицейских разборок и помчались прямиком в Мюнхен, который знали по прошлым делам, как свои пять пальцев. До отхода воинского эшелона оставалось ровно сутки. Операция была четко рассчитана на троих, и им срочно нужно было найти третьего «разового» партнера.
