— Такие солидные гости, а коньячку три капли, — улыбнулся официант.
— Вот потому что солидные. Были бы шантрапа какая-нибудь, литрягу бы заказали.
— Вас понял. А молодому человеку? Может, сухонького?
— Молодой человек у нас за рулем.
— Вас понял. Слушаюсь. — И официант исчез.
— Вот так-то, дядя Сережа! — зло проговорил Карцев.
— Ну, ты даешь, Толик, — огорчился Серега.
— Мы думали, как лучше... — сказал Толик.
— Лучше всего, когда ты приходишь из рейса, а тебя дома ждут. — Серега намазал кусок хлеба горчицей, поперчил, посолил и отправил в рот. И чтобы снять напряжение, возмутился: — Да где же этот халдей?! Скоро он нам закусь принесет?!
Наступило тягостное молчание.
— Господи... сынок, — наконец горько сказал Карцев. — Да приди ты ко мне, скажи: отец, давай построим дачу для Катьки, будем там летом все вместе жить... Или квартиру какую-нибудь громадную — чтобы просторно всей нашей семье было... А я тебе, отец, еще внуков настрогаю! Да я бы наизнанку вывернулся! Я бы из-за баранки не вылезал... Ишачил бы, уродовался бы, а сделал! Потому что я, наверное, крестьянин. Так и вижу: огромный стол в большой светлой комнате, и сидим мы все вместе — родные и близкие... Тогда все ни хрена не страшно!
Карцев помолчал и добавил:
— Я шаг в сторону боюсь сделать, чтобы вас с Лизой, семью свою, не обидеть... А вы меня так... Запросто...
Подскочил официант, стал расставлять тарелки.
— Икорочку только что получили. Не желаете икорочки?
— Желаем, — сказал Серега и тревожно глянул на Карцева.
Ранним утром две голубые «шкоды» с огромными серебристыми рефрижераторами мчались по пустынной трассе.
Впереди шел Серега Пушкарев. За ним Карцев. В квадратном зеркале заднего вида карцевской машины удалялась надпись на зеленом щите: «До Москвы 65 км».
Карцев, ухмыляясь, смотрел в спину Серегиного фургона с большими черными номерами.
Занавески с барабанящими зайчиками были раздвинуты к стенкам кабины. На аккуратно застланной подвесной койке лежала Лена в свитере и джинсах. И говорила:
— Из твоего телефонного бормотания я ведь не поняла ничего. — Она опустила руку и погладила Карцева по затылку. — Я рассчитывала увидеть тебя не раньше чем через две-три недели... Что, думаю, стряслось? Что-нибудь с Толиком? С Катенькой?
— Она вчера так плакала... — сказал Карцев, глядя вперед. — «Дедушка, не уходи в рейс!.. Дедушка, возьми меня с собой!...»
— Дедушка! — рассмеялась Лена, свесилась с койки и поцеловала Карцева в седую макушку. — Ну какой же ты дедушка?!
— Дедушка я, кстати, первый сорт.
— Ты у меня вообще первый сорт! Ну слушай: в школе — ремонт, отпуска отменены, директор, молодой, здоровый кобель, тут же заболел и уехал куда-то к морю и, конечно, все свалил на плечи старика завуча. Старик, естественно, боится, что его уйдут на пенсию, и даже пикнуть не посмел... Когда я сказала, что отбываю на три недели, ему буквально худо стало. Он так кричал! Витенька, он так кричал!.. «Елена Дмитриевна, вы дезертир! Вы непорядочный человек! Вам не место...» Ну и всякое такое... А я стою перед ним в известке, в масляной краске — зачуханная, как жучка...
— Но ты же врач! — возмутился Карцев. — Какого черта?!
— Но я же школьный врач, — возразила Лена. — А это совсем не то, что ты думаешь. Ой, Витюш, так есть хочется!..
Карцев пошарил за спинкой сиденья и вытащил яблоко.
— Погрызи пока... До десяти на трассе все закрыто. Километров через сто позавтракаем. Ну и?..
Лена перевернулась на спину, вытерла яблоко краешком занавески.
— Ну и тогда я пошла с козырного туза! Возьми и ляпни: «Я в свадебное путешествие еду! Вы что, хотите мне жизнь сломать?!» Старик и расклеился.
Карцев даже головой тряхнул от неожиданности.
— Ты так и сказала — в свадебное путешествие?
— Да. — Лена ожесточенно откусила от яблока большой кусок. — Но ты не пугайся. Вернусь, попрошу прощения за ложь. Старик добрый, простит...
Она повернула голову и стала разглядывать занавеску, в складках которой жили зайчики с барабанами.
Спустя полтора часа они заканчивали свой немудрящий завтрак в скудной придорожной харчевне. За окнами стояло несколько автомобилей: две «шкоды» Карцева и Пушкарева, чей- то раздрызганный колхозный «ГАЗ-51» или, как его называют шоферы, «газон», частный «жигуленок» и нелепый тоненький трактор на огромных задних колесах.
Лена, Карцев и Серега сидели за колченогим пластмассовым столиком.
Неподалеку от них завтракала чистенькая семья с «жигуленка». В углу зала — двое в промасленной спецовке, с трактора, а у самой буфетной стойки одиноко пил третью бутылку портвейна какой-то детина лет тридцати.
— Сережа, ты что же руки не помыл? — удивилась Лена.
— Ленок, нормальные рабочие руки, — легко сказал Серега.
— Бесполезно, Аленка, — процедил Карцев. — Ты ж его не первый день знаешь.
— Викторыч! — крикнула старая буфетчица Карцеву. — Следующим рейсом пойдешь, привези набор шоколадный. У моей внучки именины в будущем месяце.
— Ладно, — сказал Карцев. — А где Клавка?
— Клавка!.. — вместо ответа заорала буфетчица.
— Ну чего, чего? — Из окна раздачи высунулась профессионально румяная повариха.
— Глянь-ко, — сказала буфетчица и ткнула пальцем в Карцева.
— Ой, Виктор Викторович с Сережей приехали! — воскликнула повариха. — Чего ж не сказала раньше- то! Чего покушаете, ребятки?
— Да уж покушали, — улыбнулся Серега.
— А я еще положу!
— Да нет, спасибо, — сказал Карцев и вынул из кармана небольшой пакетик. — Привез тебе иголки для швейной машины. Только не знаю, эти номера или не эти... Сама разбирайся.
— «Скажите, почему нас с вами разлучили...» — вдруг запел пьяный.
— Женька, холера! — заорала буфетчица. — А ну кончай! Что люди подумают? От сволота пьяная!
— Все! Все!.. — сказал Женька, засунул полбутылки в карман и встал. — Аривидерчи Рома... — Он вышел, шагая преувеличенно твердо.
— Заплатил? — спросила Клавка.
— Куда он денется, — ответила буфетчица.
Лена и Серега тоже встали из-за стола.
— Спасибо. — Лена улыбнулась поварихе и буфетчице. — До свидания.
— На здоровье, деточка. До свидания, до свидания!..
— Заезжайте, — сказала повариха. — Или вы только в одну сторону?
— Нет, почему же? В обе, надеюсь...
— И правильно! — отрезала буфетчица. — Баба завсегда должна надеяться!
И в это время завыл стартер «газона». Двигатель то заводился, то глох. Серега выглянул в окно и удивленно сказал:
— Витек, да он никак ехать хочет!
— Кто?
— Да этот жлоб. — И Серега показал на столик Женьки.
